Вакуум

– Баба Таня, баба Таня! – в панике кричит Зуля и хочет броситься за медсестрой.

– Нет, не зови её… – с трудом выдавливает из себя та. – Сядь рядом со мной…

С громко колотящимся сердцем Зуля садится на краешек её кровати.

– Два раза меня уж откачивали… – говорит баба Таня. – Третьего я не хочу. Просто посиди со мной, пока я не уйду… Мне страшно…

Сейчас она, как никогда раньше, похожа на Зулину мать. Нет, даже не так – это и есть Зулина мать. Зуля не знает, как это возможно. Она также не знает, откуда у неё берутся нежные, добрые слова. Слова, которые она не могла найти тогда…

– Не бойся, – гладит она мать по голове, – я с тобой, скоро все закончится, скоро станет легко…

Та тихо улыбается.

– А что такое Атургапал?.. – решается спросить Зуля.

Мать-баба Таня хочет ответить, но её лицо искажается последней судорогой и жизнь выходит из её тела.

За окном начинает брезжить рассвет. Ещё какое-то время Зуля сидит. Постепенно её веки наливаются свинцом – ей нестерпимо хочется спать. Она успевает подумать, что бабе Тане уже ничем не поможешь, и, с трудом дойдя до своей кровати, проваливается в глубокий сон без сновидений.

Когда утром в палату заходит медсестра, Зуля видит, что кровать бабы Тани пуста.

– Вы её уже унесли? – с горечью в голосе спрашивает Зуля.

– Кого? – удивляется медсестра.

– Как кого? Бабу Таню… Татьяну Николаевну… Она умерла сегодня ночью… – удивляется в свою очередь Зуля.

Медсестра меняется в лице:

– Вы в этой палате с самого начала – одна…

– Не может быть! – восклицает Зуля. – Баба Таня!..

И Зуля описывает медсестре свою соседку. Медсестра меняется в лице ещё раз.

– Была у нас такая баба Таня… – вспоминает она. – Только год назад… Померла она. Два раза её откачивали, а на третий не смогли… Вот в этой палате как раз…

В день, когда Зуля выписывается, она отодвигает от стены прикроватную тумбочку, чтобы проверить, не завалилось ли туда чего. К её ногам бесшумно выкатывается кольцо. Оно покрыто слоем пыли и паутиной, но нет никаких сомнений – это то самое, золотое, с красным камнем. Зуля вздрагивает. Внезапно к ней приходит воспоминание… Такое же пыльное, из детства.

“Атургапал!” – вылетает она из-за угла на мать, это её фирменное слово, она его сама придумала. Та делает вид, что страшно испугалась. Они обе хохочут. Мать ласково треплет её по щеке.

“Как я могла забыть?.. – удивляется Зуля. – Ведь эти моменты тоже были…”

Она берёт кольцо в руки. “Не опасно ли это?” – волнуется она. Но тут же чувствует, как в области затылка – там, где голова соединяется с шеей, её кожа начинает шевелиться, будто открываются ворота. И через эти ворота наружу из неё выходит мощная сила. Сила, которую ей ещё только предстоит понять.

***

– Тебе пора, – слышу я голос Зины Носик.

Я вздрагиваю и быстро кладу листок с рассказом в карман. Зина сошла с фотографии и стоит в окружении других женщин. Они кажутся ужасно знакомыми. Я всматриваюсь и ахаю от удивления – Венера, Анаит, Найда, София, Инга!.. Когда я проживала истории изнутри, то не видела их лиц, но сейчас точно знаю, кто из них кто. Все они чем-то похожи между собой, однако, очень разные. Все они здесь. И смотрят в ожидании. В ожидании чего?

Я замечаю скелет в потрёпанном платье. Видимо, это дочь Дукакисов.

– Лидия, – представляется она и делает книксен.

– Мишка, – представляюсь я. – Но мы могли быть тёзками.

Наверное, я так и не узнаю что случилось с ней и с Зиной…

– Тебе пора, – хором говорят женщины.

Они становятся в круг. Я пытаюсь занять своё место среди них. Но они меня не пускают.

– Смотри! – говорит Венера. Она хитро улыбается и показывает пальцем вверх.

Я поднимаю голову. Раньше его тут не было, я бы заметила, но теперь на потолке нарисован огромный астрологический знак Венеры. Таким, как его изображали в древности – без перекладины – просто круг, похожий на зеркало или бусы, с идущим от него лучом-тропинкой.

– Круг – это вы, а луч-тропинка – это?.. – я вопросительно смотрю на женщин.

Они кивают. И я понимаю, что сейчас тот самый момент – момент выбора. В каком мире я хочу оказаться? В том, где уютно, где моя жизнь течёт размеренно и радостно, где у меня даже есть собственный книжный, но я никогда ничего не напишу сама? Или в том, где моя жизнь наполнена драматичными воспоминаниями, где нет стабильности, но есть надежда?

“Как ты можешь ей помочь?” – звучит у меня в ушах голос Олле.

Я делаю женщинам знак рукой, показывая, что мне нужно ещё немного времени и подхожу к зеркалу. Оттуда на меня смотрит симпатичная сероглазая брюнетка лет сорока.

– Я с тобой! – говорю я ей то же, что собиралась сказать очень юной и очень глупой себе.

Краем глаза я вижу, что белое облако выползает из золочёной рамы. Оно стелется, как туман, постепенно поглощая всё на своём пути.

Я представляю себе горы Киберии, буйный сад на балконе. Как же мне хочется в тот мир!

“Здесь тебя жду я, а там – никто…” – сказала Олле. Но это неправда. В этом мире меня тоже кое-кто ждёт. И очень давно.

Глава пятнадцатая