Читаем Вальдшнепы над тюрьмой. Повесть о Николае Федосееве полностью

Николай остаётся стоять посреди камеры, ошеломлённый, совершенно растерянный. На свидание? С кем? В Петербурге у него нет ни одного знакомого. Приехал кто-то с Волги? Из Казани? Из Нижнего? А вдруг из Царицына? Вдруг Анна? О господи, неужели так неожиданно свалилось счастье? Невозможно унять прыгающее сердце. Но было никаких надежд на свидание, никто не давал ни малейшего повода. Стоп! А булочки? Месяц назад кто-то передал миндальные булочки, точно такие же, какие пекла, бывало, Александра Семёновна. Наверно, она и приезжала. Но но могла же она остаться здесь на целый месяц, чтобы добиться свидания с бывшим своим нахлебником. Нет, это Анна приехала. Анна, Анна! Ну скорей же, скорей! Ведите, что вы там медлите! Как вы можете оставаться равнодушными? Почему не открываете? Ага, шаги. Надо хоть немного успокоиться.

Дверь распахнулась, и Николай, выскочив из камеры, торопливо зашагал по железной галерее этажа.

Он приглаживал ладонью растрёпанные волосы (когда-то они закидывались назад одним движением головы), одёргивал кургузую куртку, стряхивал с неё опилки и мелкие стружки.

— Господин, руки назад, — сказал сзади надзиратель. — Господин, слышите? Начальство.

Николай закинул руки за спину, спустился с длинной лестницы и остановился на перекрёстке коридоров, у покрытого зелёным сукном стола, за которым сидел старший надзиратель, разговаривавший с пожилым унтер-офицером, толстым, с пышными седыми усами.

— Фамилия? — важно спросил унтер-офицер.

— Федосеев, — сказал Николай.

— Шагайте вперёд. В контору.

Николай повернул в один из коридоров, прошёл по нему шагов двадцать и оглянулся.

— На свидание? — спросил он у шагавшего за ним толстяка.

— Да, на свидание.

— Не скажете — с кем?

— А этого вам знать не положено. Увидите — узнаете. Не разговаривать.

В конторе унтер-офицер посадил Николая отгороженный барьером угол, а сам пошёл мимо столов и писарей в конец длинного канцелярского помещения, к помощнику начальника тюрьмы, перед которым стояла какая-то женщина. Женщина, когда толстяк подошёл к начальническому столу и что-то сказал, обернулась и посмотрела в арестантский угол, и Николай догадался, что к ней и привели на свидание. Очки он забыл в камере, а без них не мог хорошенько рассмотреть посетительницу, но уже понял, что это не Анна, и сразу остыл, радость пропала, осталось только любопытство. Кто же это такая? Высокая, волосы тёмные, гладко причёсанные, шаль на плечах. Боже, неужели Саша Линькова?

Вспыхнула ослепительно солнечная последняя вольная зима. Аня уехала на рождественские каникулы к родным, но Николай скоро узнал, что она очутилась не в Астрахани, а в Царицыне, куда, как можно было предполагать, вернулся из ссылки Митя Матвеев. Три дня Николай потерянно бродил по Казани. Холодно сияло чистое январское солнце, искрился свежий снег, валили по улицам прохожие, летели куда-то в санях с меховыми полостями раскрасневшиеся мужчины и кутающиеся в пышные воротники женщины. Всё двигалось и мчалось мимо, ничем не задевая Николая, не вызывая в нём никаких мыслей. Его давила тоска. И вот из какой-то калитки вышла высокая, в белой горностаевой шапочке и в заячьей шубке Саша Линькова, падчерица писателя Каронина. Она просто и нежно улыбнулась Николаю, поздоровалась, взяла его под руку и привела к себе в квартиру. В её комнате, в этом скромненьком уголке курсистки, было всё так девически чисто и располагающе уютно, а сама Саша, угощая его чаем, говорила с ним так по-женски участливо, что он почувствовал тёплое дыхание жизни и скоро согрелся. Назавтра они были вместе на катко, а вечером опять пили чай в милой комнате. Потом он заходил к ней почти ежедневно, и она всегда встречала его с праздничной радостью. Потом неожиданно вернулась Аня, и Николай привёл её к Саше, но тёплая комната вдруг оказалась холодной и неприютной, а хозяйка её — убийственно надменной. Саша Линькова. Что её привело сюда? Всё ещё оборачивается и смотрит в это скотское стойло. Не узнает, наверно. Толстяк показывает ей боковой канцелярский закоулок, и она идёт туда, поглядывая в отгороженный барьером угол. Унтер-офицер подошёл к Николаю.

— Пожалуйте вон туда, — сказал он. — Дама вас ждёт.

— Дама?

— Девица, девица.

Женщина сидела на скамье в маленькой, похожей на нишу, комнате без передней стены. Она вскочила, бросилась к Николаю, схватила его за обе руки.

— Коленька, дорогой! — Нет, она не походила ни на Сашу Линькову, ни на одну из казанских девиц и была старше любой из них лет на десять. На щеках у неё, около губ, уже наметились тонкими скобками морщинки, и такие же две тонкие морщинки пересекли высокий лоб. Старили её и чёрные волосы, плотно облегающие голову, и глаза, тёмные и печальные. — Ну что ты растерялся, Коля? Неужели забыл свою бедную кузену? — Она подвела его к скамье, и они опустились на неё.

Толстяк сел поодаль к одному из чиновников и завёл с ним разговор.

Перейти на страницу:

Все книги серии Пламенные революционеры

Последний день жизни. Повесть об Эжене Варлене
Последний день жизни. Повесть об Эжене Варлене

Перу Арсения Рутько принадлежат книги, посвященные революционерам и революционной борьбе. Это — «Пленительная звезда», «И жизнью и смертью», «Детство на Волге», «У зеленой колыбели», «Оплачена многаю кровью…» Тешам современности посвящены его романы «Бессмертная земля», «Есть море синее», «Сквозь сердце», «Светлый плен».Наталья Туманова — историк по образованию, журналист и прозаик. Ее книги адресованы детям и юношеству: «Не отдавайте им друзей», «Родимое пятно», «Счастливого льда, девочки», «Давно в Цагвери». В 1981 году в серии «Пламенные революционеры» вышла пх совместная книга «Ничего для себя» о Луизе Мишель.Повесть «Последний день жизни» рассказывает об Эжене Варлене, французском рабочем переплетчике, деятеле Парижской Коммуны.

Арсений Иванович Рутько , Наталья Львовна Туманова

Историческая проза

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное