Валентайн Понтифик. Том 1

Уже шесть месяцев Тесме жила одна в хибарке, которую построила своими руками в густых тропических джунглях в полудесятке миль к востоку от Нарабала; в местечке, куда не долетали морские ветры, и тяжелый сырой воздух цеплялся за растения, как меховое покрывало. Раньше ей никогда не доводилось делать все своими руками, и поначалу она поражалась, как это здорово, когда срезала тонкие стволы молоденьких деревьев, обдирала золотистую кору и рядышком вбивала их острее концы в мягкую влажную землю, и переплетала их лозами и лианами, а сверху крепила пять громадных ветвей враммы, делая кровлю. Не архитектурный шедевр, но дождь внутрь не попадал и о холодах можно было не беспокоиться. За месяц стволы сиджании разрослись и затянули по своим наружным концам всю кровлю побегами новых кожистых листьев прямо под потолком, а связывающие их виноградные лозы тоже продолжали жить, своими мягкими красными усиками они искали и находили плодородную почву, так что дом теперь стал живым, с каждым днем делаясь все более уютным и надежным, ведь лианы со временем становились крепче. Здесь, как и в Нарабале, ничто не умирало надолго, и воздух был таким же теплым, и солнце таким же ярким, и дожди такими же обильными, и все быстро преображалось само по себе, с буйной, жизнерадостной легкостью тропиков.

Одиночество тоже переносилось легко по сравнению с Нарабалом, где ей хотелось очень многого и где жизнь пошла как-то вкривь и вкось: слишком много неурядиц, слишком много суматохи, шума, друзей, уехавших путешествовать, и любовников, ставших врагами. Ей исполнилось двадцать пять лет и нужно было приостановиться, оглянуться на прошлое, сменить жизненный ритм, пока ее не растрясло по пустякам. Джунгли подходили для этого идеально. Она рано вставала, купалась в маленьком естественном пруду, завтракала, собирая ягоды с лоз токки, затем гуляла, пела, читала стихи и сочиняла их, проверяла ловушки — не попался ли в них кто-нибудь из зверья, взбиралась на деревья и высоко вверху омывалась солнцем в гамаке из лиан, снова купалась, разговаривала сама с собой и отправлялась спать с заходом солнца. Поначалу Тесме боялась, что нечем будет заняться и все скоро наскучит, но, к счастью, ошиблась: дни заполнены до предела и всегда оставалось несколько замыслов на завтра.

Она также предполагала раз в неделю наведываться в Нарабал, чтобы кое-что купить, подобрать новые кубики и книги, иной раз заглянуть на концерт или игрище, даже навестить семью или некоторых приятелей. И действительно, сперва ходила довольно часто. Но дорога такая жаркая и душная, к тому же она отнимала полдня, и по мере того, как Тесме привыкала к уединению, она находила Нарабал все более шумным и суматошным, а удовольствие, получаемое от походов, все меньшим.

Горожане глазели на нее. Они и раньше считали ее эксцентричной, чуть спятившей дикаркой, а теперь сравнивали с одинокой обезьяной, прыгающей по вершинам деревьев; таким образом, промежутки между ее визитами в город получались все больше. И наконец она стала ходить лишь в случае крайней необходимости. В день, когда Тесме наткнулась на чаурога, она не была в Нарабале по меньшей мере, пять недель.

Тесме бродила утром по болотистому подлеску, собирая душистые желтые фанжи; мешочек был почти полон, и она подумывала о возвращении, когда случайно заметила в нескольких ярдах от себя что-то необычное — существо с блестящей, отливающей металлом серой кожей и трубчатыми конечностями, которое неуклюже вытянулось на земле под большим деревом-сиджайлом.

Оно напоминало хищную рептилию, погубившую ее отца и брата в Нарабальском Проливе, — гладкую, длинную, медленно двигающуюся тварь с кривыми когтями и большими ровными зубами. Но, осторожно подобравшись ближе, Тесме заметила, что незнакомец своей массивной круглой головой, длинными руками и крепкими ногами скорее похож на человека. Она было сочла его мертвым, но, стоило ей подойти поближе, существо шевельнулось и сказало:

— У меня повреждена двигательная функция. Я был глуп и поплатился за это.

— Можешь пошевелить руками или ногами? — спросила Тесме.

— Руками. Сломана нога и, возможно, спина. Помоги мне.

Она нагнулась, рассматривая его получше. Да, похоже на рептилию со сверкающей чешуей и гладким жестким телом. Глаза зеленые, холодные и совершенно не мигающие. Волосы выглядели странной густой массой черных завитушек, которые медленно извивались сами по себе. Язык, змеевидный, ярко-алый и раздвоенный, безостановочно мелькал взад и вперед между едва обозначенных тонких губ.

— Кто ты? — спросила она.

— Чаурог. Знаешь о нас что-нибудь?