Валентайн Понтифик. Том 2

Сначала он намеревался отклонить ее приглашение и надменно сказать ей, чтобы она пришла к нему в Нью-Велализьер. В конечном счете она была всего лишь племенным функционером, чье звание не имело доссыльного происхождения, а он по шумному одобрению масс стал Наследным Принцем и Королем Который Есть, он ежедневно вел беседы с водяными королями и вызывал преданность гораздо более сильную, чем та, которой могла похвастать Данипиура.

Но потом он передумал: "Насколько более эффективно было бы войти во главе своего многотысячного войска в Илиривойн, и пусть Данипиура и все ее лакеи видят, какая у него сила! Пусть будет так",— решил он. Он согласился ехать в Илиривойн.

Столица на своем новом месте имела сырой, незавершенный вид. Они, как обычно, выбрали для нее открытое место в лесу недалеко от реки. Улицами были едва различимые тропы, сплетенные из прутьев, дома почти не имели украшений, их крыши, казалось, были сплетены наспех, а площадь перед Домом Собраний была только частично расчищена, и повсюду вились и переплетались стебли лозы. Только Дом Собраний напоминал о прежнем Илиривойне. Это была традиция, они перенесли здание со старого места и восстановили его в центре города, где оно доминировало над всем: высотой в три этажа, каркас из тусклых бревен баникопа, фасад из полированных досок красного дерева. Среда грубых хижин пиуриваров Илиривойны Дом Собрания казался дворцом. "Когда мы пересечем море и восстановим Велализьер,— подумал Фараатаа,— мы построим настоящий дворец из мрамора и сланца, который станет новым чудом света, и мы украсим его прекрасными предметами, которые возьмем в Замке лорда Валентайна как трофеи. И пусть тогда Данипиура унижается передо мной!"

Но пока он был намерен соблюсти протокол. Он предстал перед Домом Собраний и переменился в Пяти формах Почтения: Ветер, Пески, Лезвие, Поток, Пламя. Он удерживался в Пятой форме, пока не появилась Данипиура. В какой-то миг показалось, что она была поражена размерами войска, которое сопровождало его в столицу: оно заполнило площадь и простиралось за границы города. Но она быстро овладела собой и приветствовала их Тремя Формами Приема: Звезда, Спутник, Комета. При этой последней Фараатаа вернулся в свою собственную форму и проследовал за ней в здание. Никогда еще он не был в Доме Собраний.

Данипиура была холодна, недоступна, властна. Фараатаа почувствовал некоторое, совсем незаметное, благоговение, все-таки она была в своей должности на протяжении всей его жизни, но он быстро справился с ним. Ее высокий стиль, ее превосходное самообладание, как ему было известно, только оружие защиты.

Она предложила ему обед из калимботов и гумбы, слабое лавандовое вино, на которое он посмотрел без удовольствия. Вино не было тем напитком, которое употребляли пиуривары в древние времена. Он не стал его пить и даже не поднял кубок в знак приветствия, что не осталось незамеченным.

Когда с формальностями было покончено, Данипиура сказала ему резко:

— Я люблю Неизменчивых не более твоего Фараатаа, но то, чего добиваешься ты, недостижимо.

— И чего же я добиваюсь?

— Очистить от них мир.

— Ты думаешь, что это недостижимо? — сказал он с оттенком легкого любопытства в голосе.— Почему?

— Их двадцать миллиардов. Куда им идти?

— Разве нет других миров во Вселенной? Они пришли от туда, пусть возвращаются.

Она притронулась кончиками пальцев к подбородку — отрицательный жест, показывающий несерьезное и пренебрежительное отношение к его словам. Фараатаа сдержал свое раздражение.

— Когда они пришли,— сказала Данипиура,— их было всего лишь несколько. Теперь их много, и в наши дни движение между Маджипурой и другими мирами небольшое. Ты понимаешь, сколько потребуется времени, чтобы перевезти с этой планеты двадцать миллиардов жителей? Если корабль будет улетать каждый час, унося десять тысяч человек, мы никогда не избавимся от них, поскольку они будут размножаться быстрее, чем мы сможем загрузить корабли.

— Тогда пусть остаются здесь, и мы будем продолжать вести войну против них. Они перебьют друг друга из-за пищи, и, спустя некоторое время, у них не будет еды, а те, кто останется, умрут от голода, и их города превратятся в призраки. И мы покончим с ними навсегда.

Кончики пальцев Данипиуры снова коснулись подбородка.

— Двадцать миллиардов мертвых тел? Фараатаа, Фараатаа, будь благоразумным! Можешь ты понять, что это значит? В одной Ни-мое больше жителей, чем во всей Пиурифаине… А сколько еще других городов? Подумай о зловонии всех этих тел! Подумай о болезнях, которые возникнут в результате разложения множества трупов!

— Мясо будет очень скудным, если все они умрут от голода. Будет нечему гнить.

—Ты говоришь слишком легкомысленно, Фараатаа.

—Ты так думаешь? Ну, тогда я действительно говорю легкомысленно. Своим легкомыслием я потряс угнетателей, под каблуком которых мы извиваемся четырнадцать тысяч лет. Легкомысленно я повергнул их в хаос. Легкомысленно я…

— Фараатаа!