Валентин Пикуль

«Честь мундира видоизменилась в “мундирную честь”, в погоне за почестями до такой степени, что молодому поколению офицеров его надо прививать по существу вновь», — писал автору моряк капитан 1 ранга Б. Н. Платонов.

И дело тут не только в самих офицерах, а в изменившемся отношении общества к армии и флоту. В средствах массовой информации, как по команде, появляются материалы о том, что сегодня мы живём в другом мире и нам никто не угрожает, что армия не нужна.

Так на кого же эти нападки?

На тех, кто предопределил конец Второй мировой войны и погасил в начале шестидесятых годов Карибский кризис — эти фитили третьей мировой?

На тех, кто подложил свои крепкие плечи под шпалы БАМа и положил свои руки на пыльные рычаги тракторов целины?

На тех, кто подставил свои тела под загадочные лучи Чернобыля и под непонятные пули Афганистана?

На тех, кто… да разве всё можно перечислить!

Они шли по зову сердца, долга, по зову чести, именуемых в армии словами: присяга, устав, дисциплина, приказ.

У армии должна быть только одна цель — служение интересам народа…

Какие удивительные по содержанию приходили письма писателю! Впрочем, не буду восторгаться, а предоставлю слово автору — москвичке Снесарёвой Евгении Андреевне:

«Прочитала одну из Ваших последних книг “Честь имею”, опубликованную в “Нашем современнике”, где встретилась с деталью, которую ищу уже несколько лет. В настоящее время я занята составлением примечаний к книге моего отца Андрея Евгеньевича Снесарева (1865–1937), известного востоковеда и крупного военного деятеля, в эту книгу должны войти его письма из Индии, с Памира, из Лондона, Парижа, Копенгагена, ряд неизданных статей. В некоторых письмах с Памира мне попалась фамилия Гримма, офицера Русского Генерального штаба, продавшего Германии планы нашей мобилизации. Мне нужно дать примечания на эту фамилию; я искала сведения о нём в Военно-историческом архиве, консультировалась с военными историками и никаких следов не нашла. И вдруг на 66 странице журнала № 9 я нахожу некоторые сведения о Гримме.

Я была бы Вам благодарна, дорогой Валентин Саввич, если бы Вы смогли время отослать меня к Вашему источнику: если архив, то какой № фонда, дела, единицы хранения, если книга или статья, то — выходные данные…»

Чтобы не утомлять читателей письмами, приведу один маленький фрагмент из письма Виктории Леонидовны Ку-лилиной из Харькова. Свое взволнованное повествование она заканчивает так:

«“Честь имею!” — эти слова обливались потом и кровью, жесточайшим напряжением нервов и ума, дисциплиной, выдержкой офицеров, по-моему, непосильными современным гражданским людям. Спасибо, большое Вам спасибо за труд, за этот удивительный роман, не позволяющий даже с чем-то сравнить и возносить — он выше этого!

Спасибо Вам и низкий поклон до земли…»

Профессия офицера в Российской армии до революции считалась престижной.

Нынешнему поколению офицеров есть чему поучиться, как готовили в прежние времена офицеров Генштаба: великолепная профессура, энциклопедические познания. Недаром же германская и австрийская разведки ставили офицеров, окончивших Российскую академию Генштаба, на специальный учёт.

Заканчивая разговор о романе «Честь имею», хочу уведомить читателя о том, что автор предназначал свой роман не только людям военным. Честь — понятие ёмкое и глубокое. И она необходима не только корпусу офицеров, но и людям других профессий — юристам, учителям, врачам, рабочим, писателям…

Об этом и говорит роман Валентина Пикуля, со страниц которого по нервам перепонок, как сказанные вслух, чувствительно бьют святые, полные высочайшего смысла слова:«Честь имею!»

«Мой герой прожил жизнь действительно как герой. Он мог спокойно возвратиться на Родину, но он остался там, где считал нужным… на Купрешковом поле, чтобы помочь в борьбе с фашизмом братьям-сербам….

Своё место в самолете он уступил молодой сербской партизанке, на руках у которой был ребёнок.

Сохранив жизнь сербской матери, он нашёл место в сражении, а для него нашли место в братской могиле…»

Укрепление и разрывы связей

Спрос на книги Валентина Пикуля всё возрастал. Совсем неожиданно для писателя пришла просьба на издание «Нечистой силы» Красноярским книжным издательством. Писатель вздохнул полной грудью. Наконец-то! Роман, который автор считал одним из лучших своих произведений, собирались издавать. Издавать впервые! «У последней черты» Пикуль в расчёт не брал: по небольшим отрывкам нельзя сложить полного впечатления о романе. Писатель мечтал увидеть «Нечистую силу» в том виде, в каком она была задумана и исполнена автором, ни на какие уступки по сокращению романа идти не намеревался.

Следует отметить, что маршрут переписки по поводу «Нечистой силы» протянулся аж до Японии. Получив согласие Пикуля, японский переводчик перевёл «У последней черты» — журнальный вариант романа. Когда японец получил от автора полный текст романа, он никак не мог понять: зачем писателю понадобилось дописывать уже опубликованное произведение? Сложна Россия для японского восприятия, как и русский язык и юмор.