Валентин Пикуль

Как ценнейший документ читал Валентин Саввич письма Анастасии Манштейн-Ширинской из Бизерты, что в далёком Тунисе. Рассказывая о своей жизни, она сообщила много данных о русской эмиграции, вынужденно отлучённой от России.

Для Пикуля, как бы ни было парадоксально такое словосочетание, это было письмо знакомой незнакомки. Или, точнее, письмо незнакомки о его хороших знакомых.

Валентин прочёл мне письмо вслух, затем подошёл к картотеке, достал карточку и поведал:

— Вот её отец, Александр Сергеевич Манштейн, он командовал миноносцем «Жаркий». А её родной дед, Сергей Манштейн, составлял словари и писал учебники по латыни, греческому и немецкому языкам. Он находился в родстве с баронессой Анной Керн…

Валентин знал всех её родственников, знал их заслуги перед Отечеством, знал и их «вину». Его спокойный рассказ, сопровождавшийся демонстрацией портретов, был довольно продолжителен. И у меня появилось ощущение, что Бизерта… находится совсем рядом.

Анастасия Манштейн делилась восторгом от прочтения интересной книги — «Строгановы», написанной Татьяной Меттерних, урождённой Васильчиковой. Валентин Саввич мечтательно произнес:

— Как бы я хотел прочесть эту книгу! Многие из картотек пополнились бы ценными сведениями…

Писатель послал в подарок мадам Ширинской свою книгу с автографом. В знак искреннего уважения. А не только потому, что его книги, как отмечалось в письмах, высоко ценятся за границей и широко издаются…

Последние два слова абзаца позволяют мне перейти к ещё одному небольшому сюжету. Читатель из Киева письменно поделился с Пикулем своей радостью: «Приобрел в магазине Парижа Вашу “Нечистую силу”».

Другие очевидцы информировали Валентина Саввича о продаже его книг, переведённых на английский язык, в Лондоне.

Писатель позвонил в ВААП, попросил разъяснить ситуацию и защитить его авторские права.

«Защита» началась с настоятельного предложения автору написать объяснительную записку, что он не передавал рукописи для публикации за рубеж.

— Вот система, — удивлялся Валентин, — друг у друга спрашиваем: «Откуда книги появились за бугром?»

Но в этом году, спустя какое-то время, само агентство обратилось к Пикулю с просьбой написать заявление для защиты его прав в английском суде. Он написал:

«Я, Пикуль Валентин Саввич, проживающий в городе Рига, автор произведений “У последней черты” и “Битва железных канцлеров”, уполномочиваю адвокатскую фирму “Бейкер энд Кэнзи” представлять мои интересы в английском суде и предпринимать все необходимые действия для восстановления моих нарушенных авторских прав и выплаты денежной компенсации за неправомерное использование моих произведений».

Это давало повод Пикулю в удобных случаях с напускной шутливой горделивостью заявлять:

— Я нахожусь в судебных отношениях с английским королевством…

Только эта шутка и осталась в память о заявлении.

В дальнейшем ВААП сообщило, что не имеет валюты для проведения судебного разбирательства и считает целесообразным прекратить иск. Агентство любезно предлагало оказать правовую помощь в случае решения автора продолжить судебное преследование за свой счёт, но предупреждало, что издержки полного судебного разбирательства значительно превысят сумму, которую можно надеяться получить в качестве возмещения за убытки.

Справедливость — категория нравственная, и она, как оказалось, не имеет определённого валютного эквивалента. Определённой суммой можно оценить только процесс её восстановления.

Так и не увидел за свою жизнь Пикуль, как выглядят заморские фунты…

Понятно, что Валентин писал в это время не только заявления. На столе его лежали: слева — рукопись романа о нефти, справа — «Сталинград», а он работал над миниатюрой. Писатель «отдыхал», разнообразя свой репертуар.

Из-под пера Пикуля в этот период появились миниатюры о литераторе («Как попасть в энциклопедию»), о зарождении и развитии шахмат в России («От дедушки Соколова до внука Петрова»), о дипломате, историке и генеалоге князе Лобанове-Ростовском («Потомок Владимира Моно-маха»), «Маланьина свадьба», «Букет для Аделины», «Полезнее всего запретить!..». Просидев ночь над очередной миниатюрой, Валентин заявил мне на следующий день:

— Нам надо съездить в Курляндию.

— Для чего, с какой целью? — уточнила я.

— На острове Морицсала должен сохраниться дуб, в дупле которого когда-то, по версии нескольких источников, прятался герцог Мориц Саксонский. Вот этот дуб мне и хочется найти.

Пикуль стал собираться.

— Закажи такси на всю рабочую смену, скажи — поедем на целый день.

У меня в душе закралось сомнение.

— А вдруг это легенда и никакого дуба нет? И как мы доберёмся по озеру к острову? — возражала я, не упоминая о состоянии его здоровья.

Валентин уступил, правда, нехотя. Пришлось ему дописать миниатюру «Дуб Морица Саксонского» без «наглядного пособия».

Темы миниатюр у Пикуля возникали спонтанно, и лишь некоторые могли найти приемлемое объяснение.