Валентин Понтифекс

Потом он услышал свой собственный голос – спокойный, ровный, размеренный:

– Думаю, что на этом мы можем остановиться. Выдвинуты два кандидата: теперь на очереди обсуждение их качеств. Но не здесь и не сегодня. На данный момент нами сделано достаточно. Вы хотите что-то добавить, Диввис?

– Вы говорите мудро и с глубоким пониманием дела, Хиссуне. Как обычно.

– Тогда объявляется перерыв, – объявил Миригант. – Тем временем мы обдумаем все сказанное здесь и дождемся дальнейших сведений о Коронале.

Хиссуне поднял руку.

– Прошу еще минуту внимания.

Он дождался тишины.

– С недавнего времени мне хочется съездить в Лабиринт, навестить семью, повидаться с некоторыми из друзей. Я также считаю, что было бы полезно, если бы кто-нибудь из нас связался с чиновниками Понтифекса и узнал из первых рук о состоянии его здоровья. Поскольку в ближайшие месяцы нам, возможно, придется одновременно выбирать и Понтифекса, и Коронала, мы должны быть готовы к тому, что сложится столь уникальная ситуация. Поэтому предлагаю назначить официальную делегацию Замка в Лабиринт, а себя посланником.

– Поддерживаю, – сразу же откликнулся Диввис.

Далее последовали рутинные процедуры обсуждения и голосования, потом проголосовали за объявление перерыва, и все собрание распалось на круговерть небольших групп. Хиссуне остался в одиночестве и судорожно пытался опомниться. Несколько мгновений спустя над ним навис высокий светловолосый Стасилейн, который одновременно и хмурился, и улыбался.

Стасилейн тихо сказал:

– Возможно, Хиссуне, вы допускаете ошибку, покидая Замок в такой момент.

– Может быть. Но мне кажется, я поступаю правильно. Рискну.

– Тогда провозгласите себя Короналом перед отъездом!

– Вы это серьезно, Стасилейн? А если Валентин еще жив?

– Если он жив, вы знаете, как сделать его Понтифексом. Если же он погиб, то вы, Хиссуне, должны занять его место, пока это в ваших силах.

– Я отказываюсь.

– Вы должны! Иначе по возвращении вы можете обнаружить на его троне Диввиса!

Хиссуне усмехнулся.

– Тут все просто. Если Валентин погиб, а Диввис занял его место, то я позабочусь о том, чтобы Тиверасу, наконец, позволили умереть. Диввис незамедлительно станет Понтифексом, и ему придется отправиться в Лабиринт.

Тогда нам понадобится новый Коронал, а кандидатов – один-единственный.

– Вы неподражаемы, клянусь Леди!

– Вы так думаете? Для меня все вполне очевидно. – Хиссуне крепко пожал Стасилейну руку. – Благодарю вас за поддержку и уверяю, что в конечном итоге все будет хорошо. Если мне суждено стать Короналом при Понтифексе Диввисе, так тому и быть: я думаю, мы с ним сработаемся. Но пока вознесем молитву за благополучие и успех миссии Лорда Валентина и оставим домыслы при себе. Ладно?

– Конечно.

Они обнялись, и Хиссуне вышел из зала совещаний. В коридоре творилось то же самое, разве что добавилась сотня с лишним мелких лордов. При его появлении они уставились на него во все глаза, но он никому не сказал ни слова, и лишь встретился взглядом с некоторыми из них, когда пробивался через толпу, на краю которой обнаружил Альсимира, который, разинув рот, с глупым видом вытаращился на него. Подозвав его, Хиссуне распорядился готовиться к поездке в Лабиринт.

Юный рыцарь смотрел на Хиссуне чуть ли не с обожанием. Он сказал:

– Должен сообщить, мой лорд, что по толпе прошел слух, будто вы станете Короналом. Есть ли тут хоть доля истины?

– Наш Коронал – Лорд Валентин, – грубо отрезал Хиссуне. – Иди, готовься к отъезду. Я собираюсь выехать на рассвете.

6

Когда Милилейн находилась еще в нескольких кварталах от дома, до ее слуха донеслись ритмические выкрики на улицах где-то впереди: «Я-та, я – та, я-та, вум» или что-то похожее. То были бессмысленные, невнятные звуки, исходившие, казалось, из глоток тысяч сумасшедших. Она остановилась и прижалась к выщербленной старинной каменной стене, чувствуя себя попавшей в западню. Позади на площади буйствовала кучка подвыпивших горцев, которые били стекла и приставали к прохожим. В восточной стороне проходило шествие, устроенное Рыцарями Деккерета в честь Лорда Семпетурна. А теперь вдобавок эти безумные звуки. «Я-та, я – та, я – та, вум». И никуда не свернуть, нигде не спрятаться. Сейчас ей хотелось только одного добраться до дому живой и невредимой и запереть дверь на засов. Мир сошел с ума. «Я-та, я – та, я – та, вум».

Действительность напоминала послания Короля Снов с той лишь разницей, что сумятица продолжалась часами, днями, месяцами, тогда как даже худшее из посланий, пускай даже потрясшее тебя до глубины души, длилось всего ничего. Но происходившему сейчас не было конца. К тому же, положение усугублялось.