Валентин Серов

Искренне преданный А. Чехов».

Но Серов был настойчив, и он добился того, что Чехов позировал ему, правда не в его мастерской. Серов сам приходил к Чехову. От большого портрета временно пришлось отказаться, пришлось пользоваться только карандашом и акварелью. К сожалению, портрет не удавался. Состояние ли Чехова было причиной, или что-либо другое, но не удался портрет и позже, весной 1901 года и в 1902 году, когда Серов окончил наконец свою работу.

Серов не считал работу завершенной. Это было лишь нащупывание сложного образа человека, гораздо более сложного, чем большинство людей, с которыми ему приходилось сталкиваться. Серов намерен был продолжить свою работу в более подходящий момент, с тем чтобы найти выражение характера Чехова во всей его полноте.

Во всяком случае, когда сестра писателя Мария Павловна спросила его о портрете, Серов ответил:

– Ну какой же это портрет? Большой, настоящий я только собираюсь писать.

Но ему так и не удалось исполнить своего желания. Чехов умер летом 1904 года. Акварель Серов передал своему ученику Н. П. Ульянову, который начал писать большой портрет Чехова с натуры, но не успел окончить его. И натурный набросок, сделанный Серовым, очень помог Ульянову в его работе. В портрете Ульянова, конечно, отразилась серовская трактовка Чехова.

Ульянов рассказывает, что когда Серов увидел оконченный им портрет, он сказал:

– Чехов неуловим. В нем было что-то необъяснимо нежное.

«Чехов неуловим»! Слова эти кажутся совершенно невероятными в устах такого аналитика и психолога, как Серов. А между тем Чехов был действительно неуловим. И. А. Бунин, человек, очень близкий Чехову, в одном из вариантов своих воспоминаний о нем пишет: «У Чехова каждый год менялось лицо». Эта же мысль в словах К. Г. Паустовского: «Стоит разложить фотографии Чехова по годам – от юношества до последних лет жизни, – чтобы воочию убедиться, как постепенно исчезает в его внешности легкий налет мещанства и как все строже, значительнее и прекраснее делается его лицо и все изящнее и свободнее одежда».

И нужно было иметь такую профессиональную зоркость и острую наблюдательность, какие были у Серова, и быть – вот именно – таким аналитиком и психологом, каким был Серов, чтобы за то короткое время, пока Чехов позировал ему, разглядеть это непрерывное изменение его лица, неуловимость его черт и главную, не меняющуюся черту: «В нем было что-то необъяснимо нежное».

В 1899 году Серов написал картину «Дети». Блеклые краски анемичного северного лета на берегу Финского взморья. Два мальчика, старшие сыновья художника, Саша и Юра, облокотившись на перила какого-то деревянного строения, глядят исподлобья, угрюмо и строго – настоящие «Серовчики».

Это лето семья Серовых проводила в Финляндии, близ Териок, на даче у Василия Васильевича Матэ.

У Матэ была слабость – он любил покупать земельные участки. Он приобрел три участка в Финляндии и один на Кавказе, где почти никогда не бывал. А так как Матэ был не очень богатым человеком, он буквально не вылезал из долгов и жил более чем скромно. «Беспутнейший добряк», – говорил о нем Серов.

Матэ уже давно уговаривал Серова купить участок в Финляндии, где-нибудь недалеко от его дачи. Тогда бы они могли проводить вместе летние месяцы. И вот в 1899 году он наконец добился того, что Серов решил, изменив Домотканову, провести со своей семьей лето на его даче, чтобы убедиться, как там хорошо и привольно. Серов согласился на это тем охотнее, что в тех же местах рассчитывал провести это лето Бенуа и к нему должны были приезжать его друзья из «Мира искусства».

Жизнь на даче у Матэ оказалась действительно приятной и удобной; семья его была по тем временам очень небольшой: он сам, жена Ида Романовна и дочь Маруся, так что места свободного было достаточно.

Ида Романовна занималась своим любимым делом – кулинарией и угощала изделиями своего искусства гостей, как в Петербурге она угощала посетителей и учеников своего мужа.

Сам Василий Васильевич чудачил.

Он страдал бессонницей. Летом на севере ночи почти нет. Бледными утрами, когда в доме еще все спали, Матэ совершенно голый выходил возделывать огород, где он выращивал какие-то особенные овощи. Он работал с таким увлечением, что не замечал, как поднималось солнце, из дома начинали выходить люди. Ида Романовна тревожно звала Василия Васильевича. Он, смущенный, убегал к себе…

Конечно, здесь стоило поселиться. Здесь было так хорошо, так легко дышалось, воздух был словно настоен на морской воде и хвое. Здесь хорошо было отдохнуть после мучительных зимних трудов над портретами, которые приходилось писать ради денег, чтобы содержать семью.

У Серовых уже было четверо детей. После старшей дочери, родившейся в 1890 году, Ольга Федоровна рожала все мальчиков. В 1892 году родился сын Саша, в 1894-м – Юра, в 1896-м – Миша.

И детям здесь было хорошо. Старшие мальчики плавали в волнах холодного залива, учились управлять лодкой. Дочь училась играть, и звуки фортепьяно далеко разносились в упругом прохладном воздухе.