Vалентин

— Ага, — мрачно кивнул я, беря перчатки и убеждаясь, что действительно, отстирала. Пошел в комнату, включил комп и набрал в поисковике: «В тени Белого дуба». Открылся сайт какого-то литературного общества, никаких упоминаний об аукционе или Мерлине.

— Да что такое…

Я попробовал по-другому: «Аукцион Мерлина». Гугл выдавал ерунду.

Еще попытка: «Что будет, если постирать артефакт, который нельзя стирать?». Здесь вариантов было очень много, но все мимо.

«Черт.»

Я мрачно посмотрел на перчатки и взял их с собой в зал.

***

Я шел по тенистому лесу. На просторной поляне в тени раскидистого дерева сидел старик с трубкой, улыбнулся мне и кивнул:

— Присаживайся, странник. Как тебе мои перчатки?

— Мерлин? — осторожно сказал я, он рассмеялся и качнул головой:

— Нет, мой юный друг. Мерлин не создавал эти перчатки, он снял их с трупа. Моего трупа. — Он на секунду перестал улыбаться и посмотрел мне в глаза, опять поднял уголки губ, — мне они служили для несколько иных целей. Но старый пень любил говорить, что даже злые вещи могут служить добру. Он заставил мои перчатки работать как светлый артефакт, он был хорошим травником… но ты избавился от этой травяной жижи, теперь они опять будут делать то, для чего предназначены. Ты ведь знаешь, для чего?

— Нет, — я настороженно смотрел в его глаза, они прищурились от удовольствия:

— Скоро узнаешь. Ведь у артефакта нет иных рук, кроме рук его хозяина. И его ничто не может остановить, кроме него самого.

Он рассмеялся, а я резко проснулся и сел на кровати.

Было темно и тихо, на подушке рядом посапывала во сне Мармоша, на улице ездили редкие машины. Я потер лицо и опять попытался уснуть.

***

На большой перемене я зашел к Даше, аудитория была пустая, дверь в препараторскую закрыта. Я постучал и заглянул, она оторвалась от тетрадей и так мне улыбнулась, как будто действительно рада видеть. Я шкодно усмехнулся и громко прошептал:

— Даш… или не дашь?

— Ну почему бы и не "дашь"? — игриво подняла брови она, рассмеялась и приглашающе махнула рукой, — заходи и закрывай.

Меня два раза просить не надо, я вошел и бросил рюкзак на стул, стал снимать куртку. Она рассмеялась:

— Эй, придержи лошадок! Я сейчас допроверяю и домой пойдем.

— У меня еще оборонка, — качнул головой я.

— Не будет у тебя оборонки, — Даша вернулась к тетрадям и опять взяла ручку, — и у меня сегодня больше пар не будет, всех отпустят.

— Что-то случилось? В последний раз такое было, когда у декана внук родился.

— На этот раз причина не такая радостная, — она что-то черкнула в тетради, закрыла и взяла следующую. — У погодников на практикуме по полям получились какие-то странные результаты, у всей группы. Завкафедры разобраться не смог, запросил сканирование аж из министерства магии, ему вместо отчета прислали специалиста, они теперь закрылись в лаборатории и что-то сканируют. Сказали декану, что у них помехи, и потребовали освободить территорию к двум часам дня, так что выгоняют даже сторожей и библиотекарей. — Она закрыла очередную тетрадь, я призадумался и достал телефон:

— Я сейчас вернусь.

Вышел в коридор и набрал Димона.

— Да?

— Ты что-нибудь слышал про помехи при сканировании на практикуме у погодников?

— Ну… а что?

— Я хочу знать, чем там будут заниматься наш завкафедры с министерским послом.

— Ты имеешь к этому отношение?

— Надеюсь, нет. Достань мне их отчет, если сможешь. Если нет, хотя бы выясни через друзей, к какому выводу они пришли.

— Что ты опять взорвал, Темыч? — несерьезно фыркнул друг, я нахмурился и попытался придумать что-нибудь подходящее, не придумал.

— Я древний артефакт постирал.

Он присвистнул и гораздо тише ответил:

— Ясно. Я постараюсь.

***

Утро еще только пробовало шторы на зуб, а я уже вертелся и валялся — не привык так рано ложиться. Вечером мы с Дашей учили новые слова и незаметно уснули часов в восемь, очень утомительное было занятие. И теперь она сладко спала на своих трех четвертях кровати, а я пытался не скатиться со своего краешка и лечь как-нибудь так, чтобы мой кусок одеяла с носовой платок размером прикрывал как можно больше моей ледяной тушки.

Наконец это валяние окончательно утомило и я тихонько встал, пошел в ванную, потом на кухню. В коридоре почему-то было грязно, хотя я помнил, что вчера мы вытерли все, что натоптали. Входная дверь была приоткрыта, я напрягся и прошел к ней, выглянул в подъезд, закрыл и провернул ключ. Присел у обувной полки и нахмурился еще сильнее — свежая грязь была на моих ботинках.

В спальне заскрипела кровать, я медленно выдохнул и пошел за тряпкой. С этим надо срочно разобраться, срочно.

***

Когда пришел из Академии, мама в ответ на «привет» смерила меня странным взглядом:

— У тебя все нормально, Тем?

— А что?

— Куда ты ходил ночью?

Я приподнял брови и попытался улыбнуться:

— А куда я ходил?

Она неодобрительно поджала губы и процедила:

— Судя по пятнам в клетке Гарри, куда-то на научную конференцию.

Я все больше ничего не понимал, пошел в комнату, открыл клетку мыша… только Гарри там не было. Немного белой шерсти и пара капель подсохшей крови на прутьях.

Я этого совершенно не помнил.

***