Vалентин

— А как же, дамы вперед, — я продолжал ее гладить и слушать ее дыхание, это сводило с ума.

— И что теперь? — шепнула мне в ухо она.

— А теперь, гравитация требует торжества разума, — заявил я, переворачиваясь на спину и укладывая ее сверху, она тихо рассмеялась, не отрываясь от моей груди, покачала головой:

— Нет… нет, я не смогу.

— А тебе ничего не надо делать, — успокоил я, убрал с лица ее растрепавшиеся волосы и взял за бедра, усаживая поудобнее. С первым движением она застонала и вцепилась зубами мне в плечо, шипя:

— Черт, Соболев… — на большее ее не хватило, я ускорил темп и она сжала меня сильнее, вместе со мной срываясь в это бешенство вне времени, где было так хорошо, что потом мы еще долго лежали неподвижно и молча, дыша в такт и чувствуя вращение земли где-то далеко внизу.

— Тема…

— М?

— Я есть хочу.

Я фыркнул, она смущенно рассмеялась и медленно провела языком по моей шее, щекотно выдохнула в ухо и захихикала:

— Ну правда хочу.

— И в чем проблема? — с трудом ответил я, не поворачивая головы.

— Я встать не могу.

— Еще чего-нибудь хочешь?

— В ванну хочу.

— Тебя отнести? — пробормотал я, поглаживая ее мокрую спину и бедра, она шмыгнула носом и сделала голос маленькой девочки:

— А ты можешь?

— Я все могу.

— Обожаю тебя, — она чмокнула меня в шею и сползла на кровать, удобно устроившись рядом. Я с трудом поднялся и пошлепал в ванную, быстро ополоснулся под душем и поставил набираться ванну, пошел на кухню, оценил обстановку — там все валялось, брошенное на полпути, нас оторвал тогда от готовки звук открывающейся двери. Отвлеклись, так сказать, на секундочку.

Я выпил воды и пошел в спальню, посмотрел на спящую Дашу, подергал за ухо, потом за ногу, тихо поржал и вышел — а говорят, что это мужчины после секса сразу отворачиваются и засыпают. Поклеп!

Ванна набралась, я выключил воду и пошел за Дашей, еще немного поигрался в «задолбай спящего кота», но реакции не дождался, осторожно поднял и понес в ванную, по дороге она все-таки проснулась и пробормотала сквозь зевок:

— Куда ты меня тащишь?

— Купать. Видела прикол в интернете «мойте котэ правильно»? Вот буду тебя сейчас мыть. Правильно.

— Не смешно. Там кота в унитазе рекомендуют полоскать.

Я открыл дверь ногой и осторожно опустил Дашу в ванну, она замурлыкала от счастья и потянулась, растекаясь поудобнее, прищурилась и прошептала:

— Залазь ко мне.

— Мы не поместимся, — тихо рассмеялся я, уселся на пол у края, опираясь руками на ванну и с удовольствием рассматривая Дашу, от макушки до пальцев ног. Было странное чувство, какое-то знакомое, но при этом новое, что-то огромное, такое, что пришлось бы сильно задрать голову, чтобы увидеть вершину… мне не хотелось задирать голову, я смотрел на Дашу и хотел ее как минимум облизать, всю, как леденец, везде. А как максимум — просто сожрать, чтобы точно больше никому не досталась.

— Соболев, — с ленивой улыбкой позвала она, протянула руку и погладила меня по щеке, я закрыл глаза. — На что ты так смотришь?

— Даша, если тебе так нравится моя фамилия, могу организовать тебе такую же, буквально за месяц, — не открывая глаз, прошептал я.

— В смысле? — улыбнулась она, я открыл глаза, улыбнулся и качнул головой:

— Забей. — Накрыл ее ладонь своей и прижал сильнее, погладил пальцы, мягко поцеловал и улыбнулся: — С Днем Валентина. Пойду я мясо жарить, приходи.

***

"V" значит Валентин 1.4

В Академию мы шли вместе, было офигенно красиво — ночью выпал снег и город стал чистым и белым.

На углу Даша быстро попрощалась и убежала вперед, я пошел следом неспеша, любуясь ее походкой. Я в жизни не чувствовал себя таким счастливым.

Возле кабинета зельеварения меня поймал Мопс и раздраженно ткнул какую-то банку:

— На, забери!

— Что это? — я заглянул внутрь и увидел хромого мышонка.

— Это Гарри, — буркнул Мопс, — он меня достал! Я не могу ставить над ним опыты, он на меня глазами смотрит! Никогда не давай имена лабораторным мышам!

Он резко развернулся и ушел. Я посмотрел на Гарри и вздохнул:

— Мама будет счастлива.

***

После длинной тяжелой ночи в компании требовательного учителя я спал, как убитый. Снилась какая-то ерунда, за мной гонялись, стреляли, что-то взрывалось… Потом бегущий впереди солдат резко обернулся и рявкнул мне в лицо полной зубов пастью. Я отмахнулся и проснулся, успев увидеть, как отлетает через всю комнату пушистая тушка, распяленная в полете центробежной силой в позу кота-вертолета, обретшего в посмертии всемирную известность.

Тушка хряснулась о дальнюю стену и сползла на половичок, там и успокоившись.

Я встал, потер физиономию и подошел. Осторожно потыкал в мохнатое пузо пальцем, реакции не дождался и решил, как взрослый мальчик, столкнувшийся с новым и неизвестным, смело смотреть в лицо опасности. И звать маму.

— Ма! Я тети Олиного енота убил.

И тишина была мне ответом.

Я протер глаза и посмотрел на часы — еще бы, обед скоро, мама на работе. А я дрыхну, как студент, который зарабатывает себе оценки всеми многочисленными талантами, кроме научных — ремонтами там, стейками в постель.