Валентина

– Я желаю вас, – сказал он. – Я не могу отрицать этого. – Он довольно резко отстранил ее от себя. Он не мог выносить ее слез, от этой своей слабости он еще не избавился. Это и его чувство чести не позволили ему соблазнить ее. – Вы прекрасны, и я хочу обладать вами. Но это не любовь, Валентина. А вам нужна любовь. Я не могу дать вам ее. Я не способен больше никого любить. Когда-то у меня была жена, я любил ее, и она меня предала. Она изменяла мне с моими же собственными офицерами, с моими друзьями, со всеми, кто подворачивался под руку, – даже с Мюратом. Для меня с любовью покончено. И я не настолько низок душой, чтобы воспользоваться простодушием наивной девочки, как бы ни была она уверена, что хочет этого. А теперь, умоляю вас, идите и ложитесь спать, дитя мое. Забудьте все эти глупые романтические мечты.

– Не могу, – сказала сквозь рыдания Валентина. – Я не могу и не хочу ничего забывать. Если вам когда-то причинили боль, я все понимаю – и сейчас я прощаюсь с вами, и благословит вас Господь, пусть Он сохранит вам жизнь и позволит благополучно вернуться обратно, любовь моя.

Она поцеловала его, и он почувствовал вкус ее слез, затем она ушла. Полковник поднялся и вернулся к столу. Его рюмка с коньяком так и осталась нетронутой. Он залпом осушил ее, а затем, сам не зная почему, со всей силой швырнул в камин.

– Надеюсь, вы хорошо спали, полковник. – Незаметно вошедшая Александра стояла в дверях его комнаты, на ней был костюм для верховой езды, подмышкой она держала черную старомодную шляпу. – Светает, через час, должно быть, взойдет солнце.

– Превосходно, спасибо, княжна. Я не думал, что вы так рано встанете.

– Я почти не спала, мешали рыдания сестры, – тихо сказала она. – Что вы с ней сделали, полковник Де Шавель? Разве она мало страдала?

Он закрыл дверь.

– Садитесь, нам нужно об этом поговорить откровенно. И позвольте заверить вас, прежде чем мы начнем, что я ничего не сделал с Валентиной. Слава Богу.

– Так почему же она так несчастна? – Александра закинула ногу, обутую в сапог, на ногу; на юбке, у нее был большой разрез, так что она могла скакать верхом, по-мужски. – Она мне ничего не говорит, просто лежит и плачет так, как будто у нее сердце разрывается. Вы пытались ею овладеть?

– Да. Но это не то, что вы думаете. Ваша сестра очень красива, княжна. Когда мы впервые встретились, я имел о ней совершенно превратное представление и вел себя так, что теперь мне мучительно стыдно за свое поведение. К счастью, я вовремя понял свою ошибку. Я хотел исправить ее, доставив ее сюда к вам. Вчера вечером она сказала мне, что любит меня.

– Это видно и невооруженным глазом! – резко оборвала она его. – И, позвольте спросить, что вы ей на это ответили?

– Я сказал ей правду, – сказал он. – Для ее же собственного блага. Поверьте мне, это была единственная причина. Я сказал ей, что не люблю ее. Желание – это одно, но любовь – совсем другое. Я сказал ей, чтобы она забыла все, что было с нами.

– Вы меня удивляете, – помолчав, промолвила Александра. – Мне показалось, что вы испытываете к ней какие-то чувства, или, может быть, я ошибаюсь?

– Вы определенно ошибаетесь, если думаете, что это нечто большее, чем просто жалость и уважение, – резко ответил он. – Мне хочется, чтобы вы поняли меня правильно, княжна. Я не являюсь любовником Валентины и не влюблен в нее. У меня нет ни малейшего желания вступать в связь с неопытной девушкой, мечтающей о любви. В подобных делах ваша сестра – совершенное дитя. Она была замужем за мерзавцем, и этим ограничивается ее опыт в отношениях с мужчинами. Я только не хочу причинять Валентине горе, соблазнив ее или разрушив ее веру. И если бы я вчера не сказал ей правды, то сделал бы и то, и другое. Пусть она лучше немного поплачет и затем забудет обо всем. Думаю, она скоро успокоится.

– Вы в этом так уверены? – спросила Александра. – Вы все так хорошо понимаете про женщин, не так ли, полковник? Вчера вечером вы говорили об этом. Обманщицы и лгуньи, дурачащие своих олухов-мужей. Не сомневаюсь, что вы судите по собственному опыту. Но моя сестра не дитя, она женщина. И она любит вас. Это ее первая любовь, боюсь только, как бы она не оказалась и последней. Есть женщины, для которых существует только один-единственный мужчина. Если к ним относится и Валентина, она никогда больше не будет счастлива. Для человека, так хорошо разбирающегося в женщинах, вы, похоже, наломали дров во всей этой истории. И, мой дорогой полковник, мне остается только надеяться, что первый же встретивший вас русский снесет вам башку.

– Благодарю вас за милое пожелание. – Он поклонился ей, она засмеялась и поднялась.

– Вы мне нравитесь, – сказала она. – Жаль, что малышка не в меня – она так и не научилась получать удовольствие от жизни и не очень надеяться на любовь. – Неожиданно ее черные глаза сузились. – Если я правильно вас поняла, мы больше не увидимся?

– Думаю, что нет, княжна, – ответил Де Шавель. – Особенно если сбудется ваше пожелание.