Валерий Гергиев. Симфония жизни

На следующий год он вновь приехал в Японию для совместного выступления с Японским филармоническим оркестром. В качестве солистов тогда были выбраны пианист Евгений Кисин и скрипач Вадим Репин, которых публика встречала как юных гениев, однако и для Гергиева это было отличной возможностью показать себя. В один из вечеров он вместе с Кисиным исполнил фортепианный концерт в первом отделении, а после перерыва успешно продирижировал Пятой симфонией Чайковского. Эта программа была составлена по настоятельной просьбе Валерия.

Его любимая русская пословица – «Лови удачу за хвост!». Казалось, он и впрямь ее поймал, когда дирижировал Пятой симфонией. На репетициях этого произведения присутствовал музыкальный директор Японского филармонического оркестра Акэо Ватанабэ. Впоследствии, когда встал вопрос о его преемнике на этом посту, он настойчиво рекомендовал кандидатуру Гергиева: видимо, тот произвел на него сильное впечатление своим дирижерским стилем. И хотя этот план в итоге не осуществился, благодаря встрече с Акэо Ватанабэ сбылась давняя мечта Гергиева: в 1988 году он заключил контракт с Японским филармоническим оркестром на шесть концертов в рамках четырехнедельного турне по Японии в будущем году.

Казалось, что спустя четыре года он все же поймал удачу за хвост, но, видимо, фортуна рассудила иначе: гастроли с оркестром, о которых так мечтал Валерий, пришлось отменить в последнюю минуту.

За несколько месяцев до запланированной поездки в Японию тридцатипятилетний Гергиев стал музыкальным руководителем Кировского театра, святая святых русской культуры. Огромную роль сыграло то, что его избрали сами сотрудники театра.

Его предшественником на этом посту был Юрий Хатуевич Темирканов – знаменитый дирижер, отдавший Кировскому театру одиннадцать лет своей жизни. В возрасте пятидесяти лет, в полном расцвете сил, он стал художественным руководителем и главным дирижером Симфонического оркестра Ленинградской филармонии. После ухода Темирканова Гергиев, ставший преемником признанного маэстро, ощущал на себе огромный груз ответственности, из-за которого в итоге и сорвались гастроли в Японии.

Он был вынужден отказаться от поездки, ссылаясь на то, что после назначения у него появилось слишком много работы. Узнав об этом, в Японском филармоническом оркестре пришли в ярость, ведь сам Гергиев и был инициатором этих гастролей.

Масаюки Сэкита – тогда глава, а ныне председатель совета директоров Japan Arts – выступил в качестве посредника и незамедлительно отправился в Ленинград, чтобы убедить Гергиева соблюсти условия контракта. Однако Валерий извинился и повторил свой отказ, сославшись на неотложные дела в театре.

Сэкита понимал, какое значение Кировский театр имеет для всей страны. Он также хорошо понимал чувства Гергиева, который отдавал этому театру все свои силы. Сам Валерий, вспоминая тот эпизод, говорит, что это была самая сложная дилемма, с которой ему когда-либо приходилось сталкиваться. Гнев со стороны Японского филармонического оркестра не утихал. Дошло до разговоров о том, чтобы предать этот инцидент огласке и навсегда закрыть японскую границу для Гергиева, который так подвел японских слушателей.

В итоге он так и не приехал. Осетинский народ, представителем которого является Валерий, насчитывает всего лишь 600 тысяч человек и известен своим чрезвычайно внимательным отношением к семейным ценностям, а также понятиям долга и верности. То, что ему пришлось нарушить слово, данное японской стороне, говорит о том, насколько важна для него была эта новая работа на посту главы Кировского театра.

Забегая вперед, скажу, что именно этот случай сформировал того Гергиева, который пользуется сегодня мировым признанием. О деталях этой истории, наглядно иллюстрирующих рабочий стиль Валерия, я еще упомяну отдельно. Но как же нарушенное обещание отразилось на его отношениях с филармоническим оркестром?

В 1996 году, спустя семь лет после того случая, он все же приехал на месяц в Японию с оперной труппой Мариинского театра. В программе были очень амбициозные постановки: «Кармен», «Отелло», «Макбет» и «Катерина Измайлова» («Леди Макбет Мценского уезда»).

Гергиев уже не был начинающим дирижером Кировского театра. В Мюнхене он заставил дотошных немцев восхищаться его исполнением оперы Мусоргского «Борис Годунов», а в Сан-Франциско с огромным успехом состоялся его первый американский концерт, на котором исполнялась опера Прокофьева «Война и мир». За год до нынешнего визита в Японию он был назначен главным дирижером Роттердамского филармонического оркестра, а спустя год – главным приглашенным дирижером Метрополитен-оперы в Нью-Йорке. И номинально, и фактически он был восходящей звездой музыкального мира.

«Кармен», «Отелло», «Макбет», «Катерина Измайлова» – исполнение этих шедевров предполагало огромную ответственность. Вдобавок Гергиев в качестве извинения за отмененные гастроли предложил Японскому филармоническому оркестру сделать концертное исполнение оперы Рихарда Штрауса «Саломея» совместно с солистами Мариинского театра.