Валерий Лобановский. Четыре жизни в футболе

29 ноября 2001 года мы встретились в Киеве на чествовании Юрия Войнова, отмечавшего свое 70-летие. Когда здравицы в адрес юбиляра приутихли, мы с Валерием уединились. Говорили о том, о сем. Не заметили, как пролетели два часа. При расставании, вспомнив наши давнишние споры о дозировании тренировочных нагрузок, оба рассмеялись. Полемизировали мы обычно на базе в Новогорске, в его «люксе» под номером 14. Мне казалось, что и цифра «14» отнюдь не случайна. Она красовалась на спине его любимца — голландца Йохана Кройфа, когда ют выступал в национальной сборной.

Лобановский опередил не только своих коллег, но и время, в котором он жил. Выдающиеся тренеры — Сакки, Траппатони, Капелло, Липпи — взяли многое в своей работе от Лобановского. В 1999 году группа российских специалистов побывала на тренировочных занятиях «Милана», «Ювентуса», «Пармы», «Аталанты», «Фиорентины». Мы почти всегда слышали одно и то же:

— Моделированные тренировки — изобретение Лобановского.

Ребята любили его и знали, что поднять ему настроение можно только аргументированной игрой. Поэтому и выкладывались в играх за «Динамо» и сборную. После проигранного голландцам финала на Евро-88 все мы переживали неудачу. Вернувшись в Руйт, где находилась резиденция команды, мы беседовали с Валерием у него в комнате. Вдруг сверху донесся шум, Валерий попросил меня узнать, в чем дело. Постучав в дверь, я вошел в номер, где собрались Демьяненко, Михайличенко, Бессонов, Заваров, Дасаев и Хидиятуллин:

— Пора отдыхать, ребята. Выпить ведь все равно нечего, — пошутил я.

«Сборники» устремили на меня недоуменные взгляды, мол, зачем, Палыч, подкалываете. Через минуту-другую мы, как говорится, вместе выпили и закусили. Ребята оживились, стали вспоминать упущенные моменты и свои ошибки в игре.

О Лобановском говорили с восхищением.

Они все боготворили его.

* * *

Москва в привычной для себя манере отреагировала жестко. Лобановский был обвинен чуть ли не в измене родине и отстранен от работы со сборными командами страны на неопределенные сроки. В эпоху царизма подобного рода наказанию соответствовала пожизненная ссылка. К счастью, оставалось любимое детище — «Динамо». Лобановский поспешил в Киев.

За год работы Морозов превратил динамовский «мотор» в бесполезную груду металлолома. Команда выглядела разбалансированной, утратила наигранные на протяжении сезонов тактические связи. Из «гвардейцев 75-го» оставались Олег Блохин, Леонид Буряк и Владимир Веремеев. Силуэт нового «Динамо» Лобановский видел в зреющем таланте целой группы молодых игроков: Виктора Чанова, Олега Кузнецова, Василия Раца, Павла Яковенко, Алексея Михайличенко, Александра Заварова. Вместе с ветеранами и уже «понюхавшими пороху» Анатолием Демьяненко, Михаилом Михайловым, Андреем Балем и Владимиром Бессоновым они явились тем благодатным материалом, из которого Лобановский, словно скульптор, ваял грозный облик «Динамо» второй половины 80-х.