Валерий Лобановский. Четыре жизни в футболе

Каждый телефонный звонок от Лобановского я ожидал с трепетом. Особенно после интересной игры в итальянском, испанском, английском чемпионатах. Обычно Васильич начинал с «взрыхления»:

— Что нам скажет профессионал со своей дилетантской точки зрения?

Я, словно опоздавший на урок школяр, начинал в общих чертах обрисовывать увиденное накануне. Но он не давал выговориться:

— Нет, давай по линиям. Начнем с вратаря. Потом — защита, хавы и нападающие.

Приходилось возвращаться на «круги своя». Он слушал очень внимательно. Если мое мнение совпадало с его — прерывал:

— Молодец, что подметил.

К большому сожалению, подведение итогов почти всегда заканчивалось одинаково: где-то споткнусь — и сразу слышу в трубке:

— Ну, натурально дилетант. Как я тебя столько лет терплю? — из трубки доносились прерывистые гудки...

Лобановский редко менял свое мнение о ком-то или о чем-то. Он был очень тонким диагностом. Его первое впечатление, вынесенные оценки со временем почти всегда подтверждались. Правда, бывали случаи, когда он менял свое мнение. Мне доставляло удовольствие напомнить ему о первоначальной точке зрения. Тогда он хмурился, но не сердился:

— Ну, что ты привязался? Да, было такое мнение, но я же с ним в корне не согласен.

Он оставался верен людям, с которыми работал прежде и, вернувшись в «Динамо», вновь окружил себя ими: Анатолий Пузач, Владимир Веремеев, Михаил Ошемков вошли в круг его ближайших советников. С ним можно выло вести конструктивную полемику — он отвергал сладкую лесть и патоку дифирамбов.

* * *

Как-то Лобановский произнес фразу, смысл которой до меня дошел не сразу:

— Липпи знает не все...

Мы беседовали о так называемых стабильных клубах Европы, из года в год удерживающих высокие позиции в своих национальных чемпионатах. «Манчестер Юнайтед», «Арсенал», «Ливерпуль», «Реал», «Барселона», «Бавария», «Байер», «Рома», «Интер», «Ювентус» на протяжении последних лет постоянно ходили в призерах.

Что первично в достижениях зажиточных клубов: тренерская мысль Алекса Фергюссона, Арсена Венгера, Жерара Улье, Оттмара Хицфельда, Фабио Капелло, Марчелло Липпи или же внушительные финансовые инъекции, позволяющие брать в команду готовых игроков? Васильич тогда пояснял:

— Уплаченные за футболиста миллионы долларов вовсе не дают гарантию его выхода в основном составе. Мендьета, Зеедорф, Нуно Гомеш, Карембе, Бирхофф и десятки других «звезд» не всегда и не сразу находили себя в новом игровом ансамбле. Почему?

У каждого сильного клуба с годами складывается свой стиль, присущий только ему. Переход футболиста в новую команду напоминает процесс вживления отдельного органа в чужой для него организм. Как пройдет трансплантация, не знает никто. Как не знал этого южноафриканский профессор Кристиан Барнард, первым в мире успешно пересадивший чужое сердце. Был ли он уверен в успехе операции? Думаю, что 50 на 50. Но если бы не было таких ученых, как Барнард, медицина еще долго бы топталась на месте.

Чего же все-таки не знал Липпи? Пожалуй, наставник «Юве» не имел представления о процессе превращения, образно говоря, «полуфабрикатов» в товар высшего качества. Только за последний период своей работы Лобановский «слепил» Шевченко, Каладзе, Несмачного. Смерть великого футбольного ваятеля прервала работу над «портретами» Черната, Гавранчича, Гиоане, Идахора, Боднара, Мелащенко. В эту комнату творческой лаборатории тренера Липпи никогда и не заглядывал.