Валерия Яблонцева

Узнав у дворецкого, где именно хранились подборки газет, я направилась в библиотеку и углубилась в чтение. Леди Розельди действительно оказалась страстной поклонницей разного сорта изданий: от «Вестника Аллегранцы» до самых дешевых бульварных листков. Старые газеты, аккуратно сшитые, лежали на дальних стеллажах, и среди пыльных серых стопок можно было даже отыскать номера двадцатилетней и тридцатилетней давности. С переходом поместья во владение четы Кастанелло поток периодики существенно снизился, и вскоре остался только «Вестник», наиболее полно и обстоятельно освещавший городские новости и события, а также жизнь королевства.

Насколько я помнила, второй и третий браки лорда Кастанелло пришлись на годы моего обучения в университете. Вытащив нужные стопки, я аккуратно пролистала тонкие страницы в поисках обязательной светской хроники. В колонке, посвященной краткому пересказу торжеств городской знати, обнаружились записи о свадьбах - пышной и дорогой церемонии с леди Жиневрой Террини и скромным походом в городскую ратушу с госпожой Ренорд. Обе девушки в браке не прожили и года, что было упомянуто десятком выпусков позже в соседнем разделе с некрологами.

Газетчики с упоением полоскали грязное белье семейств Террини и Кастанелло на протяжении нескольких номеров после смерти девушки. Выдвигали кандидатуры на роль любовников леди, одну другой краше: от садовника и Густаво - и как только писакам удалось сунуть вездесущий нос в поместье лорда Кастанелло? - до лордов почти всех именитых семейств города. Упоминали даже молодого лорда Осей, у которого Террини часто покупали скаковых лошадей, но эта версия звучала для меня попросту дико. Эдвин, обходительный и галантный, свято чтящий брак и устои

общества, и чужая жена, не особенно связывавшая себя правилами морали? Абсурд.

Прошел месяц, и газетчики потеряли интерес к сплетням. Через несколько номеров после последней публикации в маленькой колонке происшествий сухо сообщалось, что расследование гибели леди Жиневры Кастанелло, в девичестве Террини, завершено.

Признано было, что к трагедии привела преступная халатность одного из работников кафе, к слову, ее любовника, перепутавшего яд с сахарной пудрой. Заведение закрыли, кондитер оказался в тюремных застенках. Мне подумалось, что детективы просто опустили руки и ради успокоения безутешного отца, жаждущего правосудия, переложили вину на первого подвернувшегося под руку бедолагу так же, как это произошло и со мной после гибели Эдвина.

На репутации лорда Кастанелло смерть супруги и последующее расследование никак не сказались: доказать его причастность к отравлению леди Жиневры детективам не удалось. В единственном заявлении, опубликованном на страницах «Вестника», он сообщил, что о любовниках леди ему ничего не было известно. Лорд, чье время, по его словам, полностью отнимали новые фабрики, предпочитал особенно не вникать в дела молодой супруги. Выделил экипаж, назначил внушительное содержание, и все. Газетчикам нужны были сенсации и сплетни, и от немногословного вдовца быстро отстали, хотя мысль об убийстве из ревности будоражила умы читателей. По крайней мере, подобные версии часто проскальзывали в перешептываниях моих любопытных сокурсниц.

Отложив газеты, я задумалась о типе яда, которым отравили леди Жиневру. Никто из авторов статей не сообщал его название, но, пожалуй, не так уж и много веществ можно было по виду перепутать с сахарной пудрой. Некоторые виды крысиного яда подходили под описание и могли оказаться на обычной кухне, но все же нужно быть совершенно неприхотливым или неразборчивым в еде, чтобы не заметить подмены. А леди Жиневра, напротив, хорошо разбиралась в тонкостях вкусов, раз постоянно изводила придирками кухарку лорда Кастанелло.

Мысли упорно возвращались к орудовавшему в поместье зельевару и запрещенным ядам. Слишком уж похожа была картина на то, что случилось с Лоиссой. Только вот чем предполагаемому убийце могла не угодить вторая супруга лорда? Леди угрожала выдать его? Или отказалась помочь в каком-то грязном и скользком деле?

Некролог леди Эрлисии Кастанелло сухо сообщал, что леди была найдена мертвой с несколькими ножевыми ранениями, которые она нанесла сама себе. Причины упоминались лишь вскользь, и, опять же, связь самого лорда с убийством всячески отрицалась. Короткое врачебное заключение гласило, что женщина оказалась неуравновешенной и психически нестабильной особой, способной навредить себе. Что она однажды и сделала, скончавшись раньше, чем подоспела помощь. Ни о каком расследовании не сообщалось. Это наводило на мысль, что дело действительно закрыли по просьбе вдовца и Ренордов, чтобы не ворошить грязное белье и не поливать грязью имя погибшей.