Валет червей

- Граждане, - провозглашал он, - неужели вы позволите им морить нас голодом? Неужели вы будете почтительно стоять в сторонке и приподнимать ваши шапки при виде проезжающей знати? Неужели вы будете говорить: "Господи, благослови вас, хозяин. Все в порядке и все нормально, когда ваш стол ломится от еды, а я хожу голодный. Тут уж никуда не денешься. Господь сотворил меня таким, какой я есть, а вас таким, какой вы есть. Я согласен голодать и видеть, как голодают мои дети, ради того, чтобы вы, мой господин, могли обжираться и тратить свои денежки на выпивку, на женщин и на красивую одежду. О да, господа, вы являетесь господами, и потому земля Франции принадлежит вам. А мы предназначены для того, чтобы служить вам и унижаться за несколько су, которые вы нам бросаете. Мы обречены есть грязную дрянь, которую вы называете хлебом, - если нам удается это раздобыть"?

Мой отец побледнел, и я поняла, что он кипит от гнева. Я чувствовала устремленные на нас угрюмые взгляды окружающих. Я повернула лошадь, решив, что если поеду, то и отец поедет за мной.

- Товарищи, - продолжал оратор, - неужели вы собираетесь стоять в стороне? Неужели вы позволите им продолжать относиться к вам хуже, чем к скоту? Или вы готовы восстать и бороться за свои права? Восстаньте и боритесь, товарищи. Боритесь за свой хлеб. Сейчас по реке везут зерно. Оно предназначено для королевских амбаров.., ну да, ему ведь нужно много хлеба, не так ли? Ведь только вы, друзья мои, обязаны голодать.

- Уезжаем, - быстро сказала я, - следуйте за мной. Я уезжаю.

Я знала, что это был единственный выход. Я развернула лошадь и стала пробираться через толпу. С радостью я почувствовала, что отец едет следом за мной, и толпа - пусть неохотно - раздвигается, чтобы пропустить нас.

Пока мы не добрались до окраины города, я не решалась взглянуть на отца.

- Этот бродяга, - сказал он, - мутит народ. Он пытается организовать беспорядки.

- И судя по выражению лица некоторых, ему это вполне может удаться.

- Он не крестьянин.

- Да.., не думаю.

- Он агитатор. Их появилось множество. Мне следовало бы схватить его за шиворот и доставить, куда положено.

- Именно этого я и боялась, и поэтому поехала, чтобы вы последовали за мной.

- Ты поступила умно. Они могли бы убить нас. Это подтверждает мои опасения.

- Какие именно?

Он бросил на меня быстрый взгляд.

- Только не рассказывай матери. Это лишь растревожит ее. С некоторых пор я начал подозревать, что в стране действуют подрывные силы. Во всем мире есть люди, намеревающиеся свергнуть монархию, а вместе с нею и церковь. Другими словами, они замышляют революцию. Где бы эти люди могли начать свою кампанию? Конечно, в самом слабом месте. Это Франция. В течение многих лет она страдала от бездарного правления; в стране царит несправедливость; монархия позволила себе быть эгоистичной; народ обеднел; некоторые и в самом деле близки к голоду. Как видишь, Франция представляет для этих людей благодатную почву, в которую они бросают семена революции.

- И вы полагаете, что этот мужчина...

- Он один из многих. Очень скоро.., возможно, это происходит уже в данный момент.., люди, слушающие его, будут доведены до ярости. Бог знает, на что они могут решиться. Они пойдут громить лавки.., разворовывать вещи.., и они будут убивать всех, кто попытается остановить их.

- Как я рада, что нам удалось убежать.

- Ах, Лотти, я чувствую, что Франции предстоят тяжелые времена, если мы не сумеем остановить эти беспорядки. У нас есть новый король; у нас есть хороший министр Тюрго; будут и другие. У нас есть шанс.., если только эти люди позволят нам его использовать.

В замок мы возвращались погруженные в тяжелые размышления.

***

Еще до конца дня мы узнали о том, что события на городской площади были началом беспорядков. Арман приехал к вечеру и сообщил, что на реке толпа атаковала лодки с зерном. Мешки разрезали, а зерно выбросили в реку.

Мой отец был в бешенстве.

- Уж, конечно, это не дело рук голодных, - возмутился он. - Я все более и более убежден в том, что это попытка организованной революции.

Арман рвался расправиться с бунтовщиками, но отец удержал его.

- Если эти люди добьются своего, произойдет кровопролитие, - сказал граф. - Это дело короля и его министров.

Сказать было легче, чем сделать. Эти события были началом того, что позже назвали "мучной войной".

Беспорядки начались одновременно в нескольких местах, и это подтверждало предположения о заранее организованных действиях. Были разбиты и разграблены лавки с продовольствием, во время этих событий погибло несколько человек.

Мать сказала, что я должна оставаться с ними, пока все не успокоится, но я была озабочена тем, что сейчас может происходить в Турвиле, а мысль, что моему сыну может грозить опасность, ужасала меня. Я собиралась немедленно уехать, но отец не желал и слышать об этом.

- В провинции не будет таких беспорядков, как в Париже или Версале, успокаивал он меня. - Не думаю, что это затянется надолго. Тюрго и Морпа знают, как разделаться с этими агитаторами.