Валюта любви. Отважное путешествие к счастью, уверенности и гармонии. Автобиография основательницы бренда Roxy

Кокаин, белый порошок, которого когда-то боялась, теперь стал опорой, усиливающей нашу эмоциональную и интеллектуальную связь. Аднан насыпает кучку кокса на мою грудь и вдыхает его из блестящей серебряной трубки.

– Итак, Джилл, расскажи мне еще раз о своей лесбийской возлюбленной.

– Я же говорила, что у меня никогда не было возлюбленной – лесбиянки!

Я смеюсь. Он смазывает мою вагину кокаином и слизывает его.

– Ладно, расскажи мне еще раз о том, как ты потеряла свою девственность.

– Ты действительно хочешь поговорить об этом сейчас? Ты сумасшедший!

Он расхохотался.

– Нет, я действительно не хочу об этом слышать. Ты права.

– А как насчет тебя и Ламии?

Мое влагалище пересохло.

– Это я должна ревновать.

– Ламия? Она такая…

Он рисует кончиками пальцев квадрат на простыне.

– С тобой веселее.

– Спасибо.

Я погружаю клубнику в горячую помадку и угощаю его. Он кормит меня омаром и креветками и вновь спрашивает, сколько у меня было любовников и сколько лет мне было, когда потеряла свою девственность. Снова повторяю ему, что моим единственным любовником был Джек и мне было восемнадцать, когда это началось. И все еще не упоминаю Жеральда.

Он любит загадывать загадки, обманывать меня и делать ставки в таком духе:

– А знаешь, сколько пирамид в Египте? Если угадаешь, дам тебе пять тысяч долларов. Но если я прав, ты заплатишь мне пять тысяч.

– Я не могу позволить себе так много потерять! – останавливаю его я.

– Хорошо, двести долларов.

Сделка заключена. Его мозг горит. У него сумасшедшее количество умственной энергии. Иногда, заводя разговор, я забываю, насколько он силен, пока он не вставит шпильку смущающим, иногда саркастичным, с хитрецой, комментарием. Но мне нравится наше взаимное подтрунивание.

Мы обсуждаем все – от мировой истории и археологии до здоровья, моды и религии. У кровати всегда лежат книги, и мы читаем вслух поэзию и Шекспира. Чувствую себя с ним в безопасности, настолько, что когда мы врозь, то представляю его лицо, чтобы успокоиться. Он, должно быть, тоже чувствует себя со мной в безопасности, потому что позволяет себе терять при мне самообладание, иногда плача у меня на коленях.

Я здесь не ради его могущества, но осознание того, что самый богатый человек в мире влюблен в меня, – это мощное чувство.

Будь у меня склонность к манипуляции, я могла бы смотреть на это так, как следует мыслить женщине: Он поклоняется мне в постели, богат и могуществен. Так насколько могущественной это делает меня? Если смогу контролировать его в постели, значит, обладаю огромной силой.

Оглядываясь назад, строю догадки… Он, должно быть, думал, что я странная девушка. Вероятно, из всех, кого он знал, я единственный человек, который не гнался за его деньгами. Тем не менее он всегда повторял мне: «Оставайся со мной – и станешь самой богатой девушкой в мире».

Его валюта любви, Париж, 1980 год

Валюта любви

– Джилл, мне нужно объяснить тебе порядок рассаживания на наших ужинах. Для этого существует определенная схема. Жена, которая дольше всех живет со мной, всегда сидит напротив меня.

Мы лежим в постели в джазовых апартаментах Говарда Хьюза.

– Ты имеешь в виду, на другом конце стола? – спрашиваю я. – Разве ты не хочешь сидеть рядом с ней?

До него не доходит мой вопрос.

– Да, прямо напротив, либо по длине, либо посередине, – говорит он, рассуждая логически.

– Ну, мне нравится сидеть рядом с тобой.

Почему самый близкий человек эмоционально должен быть самым дальним? Вспоминаю Сабину в Кении, всегда сидевшую на противоположной от него стороне длинного стола. Я не знала, что они состояли в браке, но начала сопоставлять факты.

– Значит, в Кении Сабина была твоей женой номер один?

– Да, потому что Ламии там не было. Ламия – моя единственная законная жена и имеет старшинство. Любая присутствующая жена, имеющая старшинство, всегда будет сидеть напротив меня.

– Итак, Сабина – твоя «жена для удовольствия»?

Я хочу полной ясности.

– Да, это так.

На мой взгляд, все мужчины ведут себя плохо – по крайней мере, Аднан честно предупредил заранее. Может быть, это идеальное решение? Если я не рассчитываю на моногамию, то нет повода для разочарования.

– Ты встречалась с Камиллой? – спрашивает он.

– Я видела ее пару раз с Инес в Caesars Palace.

Вспоминаю ее облик в красных кожаных штанах, на шпильках, в шубе из рыжей лисы, с длинной волнистой гривой золотисто-каштановых ниспадающих волос.

– Расскажу тебе одну историю. Она жила в квартире, которую я купил ей на острове Сен-Луи в Париже.

– Это, должно быть, было здорово, – говорю я.

– Да, но у меня было ощущение, что она лжет мне.

– В чем?

– О человеке, с которым встречалась. Она упорно повторяла, что они просто друзья. И знаешь, что я сделал?

– Что? – спрашиваю я.