Валюта любви. Отважное путешествие к счастью, уверенности и гармонии. Автобиография основательницы бренда Roxy

В то же время продолжаю сомневаться в значении богатства. Каждая религия, которую изучаю, кажется, осуждает его. Во мне есть комплекс вины за то, что пользуюсь деньгами Аднана, и даже подумываю о том, чтобы отказаться от всего своего имущества. Я чувствую сострадание ко всем обездоленным людям и задаюсь вопросом: не ошиблась ли я в выборе своего пути, решив заниматься модой, поскольку считаю материальные вещи праздной пустотой. Должна ли я стать монахиней и посвятить жизнь молитвам и медитации? Почему одни люди невыносимо страдают от болезней, голода, войны и бедности, а другие нет? Почему мир так несправедлив? Сомневаюсь во всем и извожу себя этими сомнениями. Возможно, весь физический мир вторичен.

По совету Антана я стала вегетарианкой. Отказываюсь от мяса, птицы, рыбы и молочных продуктов. Понятия не имею, как быть вегетарианцем и поддерживать здоровье. Не знаю, как заменить животный белок веганскими продуктами. Я слабею. В то же время усиленно работаю, беру дополнительную нагрузку в школе и продолжаю встречаться с Аднаном.

Меня постоянно преследует чувство голода, но придерживаюсь своей строгой диеты, наказывая свое тело. Питание фруктами и овощами заставляет уровень сахара в крови подниматься и падать, как на американских горках, и я теряю мышечную массу. Мое тело становится мягким, несмотря на нагрузки.

Сосредоточенность на ограничениях диеты перерастает в нервную одержимость и вызывает полное расстройство пищевого поведения.

Я видела многих девушек, столкнувшихся с этой проблемой в Париже, и теперь эта проблема накрыла и меня. Морю себя голодом, избегая «плохой еды», а потом устраиваю пир с мороженым и замороженным морковным пирогом. И набираю десять фунтов веса, что было бы неплохо, не будь я моделью для демонстрации нижнего белья и подгонки купальников.

Окружающие замечают эти перемены во мне и постоянно спрашивают меня о том, что происходит с меняющимися мерками. Клиенты напирают на то, чтобы я была худой, и это напрягает меня еще больше. Чем сильнее стресс, тем больше еда становится наваждением. Как зачарованная, посещаю сеансы гипнотерапевта, которая способна успокоить, пока я под гипнозом, но стоит мне выйти из транса, как паника возвращается. Прихожу домой и звоню медиуму. Так и кружусь в порочном круге. Это и смешно, и очень грустно. Держу свое бурлящее сознание в секрете. Я никогда не была тревожным человеком, но теперь стала такой.

Я все довожу до крайности. Все, что делаю, делаю чрезмерно. Если хожу на танцы, то не могу ограничиться одним вечером в неделю – хожу по три раза, подпитываясь кокаином. Меня подстегивает нервное беспокойство. Не осознаю пределов. Не могу сказать «нет», не чувствуя себя при этом плохой или виноватой. Как бы глупо и патетично это ни прозвучало, думаю, что обязана страдать. На мой взгляд, страдание – это нормально. Работаю до изнеможения, играю до крайности и стараюсь изо всех сил, чтобы избавиться от физического дискомфорта и душевных мук. Я твердо намерена сдерживать себя, инстинктивно опасаясь залпового выброса.

Когда Аднан спрашивает меня, хочу ли встретиться с «праведником», я испытываю волнение. Встречаюсь с ним в пентхаусе Аднана в Вегасе, где он, Аднан и я собираемся вокруг обеденного стола, одетые в белые таубы. Стоит жаркая летняя ночь. За огромными панорамными окнами от пола до потолка – звездное небо и полная луна. Яркие цветные огни горят на бульваре Лас-Вегас-Стрип.

Праведник напоминает Ганди, только без очков, он словно излучает мир и любовь. Он не говорит по-английски, поэтому общается жестами. Понимаю, почему Аднан так сильно привязан к нему. Я хочу такого же умиротворения, какое есть у него в душе. Хотела бы знать, как он достиг этого состояния.

– Он хочет показать тебе твое будущее, – говорит Аднан.

– В самом деле? Мне бы этого хотелось.

Я горжусь оказанной честью и пытаюсь вести себя спокойно.

Праведник вручает мне чистый лист бумаги, показывая жестами, чтобы я скатала его в шарик и вернула ему. Держа мятый шарик в руке, он внимательно изучает его. А потом говорит, а Аднан переводит:

– У тебя будет трое детей. С большой разницей в возрасте.

Шок. Трое детей звучит как много детей, и почему между ними будут большие промежутки? Может ли это быть правдой? Как он мог узнать?

– Твой брак закончится разводом.

«Нет! – думаю я. – Я не собираюсь разводиться. Ни за что».

– Ты трижды выйдешь замуж.

– Что? Нет. Нет, это невозможно.

– Ты будешь очень успешной деловой женщиной.

Уже лучше, но в целом звучит пугающе. Интересно, какая роль отводится Аднану в моем будущем. Станет ли он одним из моих разводов? И будут ли у нас дети?

* * *