Валютчики

— Кто бы спорил.

Пошарив в барсетке, я извлек пустой кулечек. Длинными пальцами клиент обронил изделие в него, спрятал в кармане курточки. Вытащил пачку денег купюрами по пятьсот рублей. Выдернув одну, добавил сотню.

— Мы в расчете? — жестко спросил он.

— Что такое? — подобрался я.

— Я посоветовал бы доверять мне, — парень посмотрел в упор.

Я выдернул шило, надел колпачок. Сдвинул вязаную шапочку на затылок:

— Когда ребят мочат чуть не каждую неделю, тогда в любом мерещится отморозок, могущий пустить пулю в лоб и контрольную в затылок. Зря обижаешься.

— Нет, писатель, — не согласился убийца. — На столбе у ворот висит портрет человека, похожего на меня. Я это, или нет — неважно. Может, убийств не совершал, а грабежами занимался. Чтобы круче было, менты, приписали мочилово. Но при моем подходе ты напрягался, косил глазами в поисках патруля.

— Именно так, делиться не желаю, — покрутил я шило — Барсетку под дулом не отдам, есть проблемы свои.

— Странный ты. С ментами делишься без базара, — усмехнулся убийца. — Ясно, что за место надо платить. Но, если застрелят, проблемы отпадут?

— Тогда ничего не будет нужно. А если отдам барсетку — лишусь надежды. Выход один. Или выхода нет.

— Удивляет одно, — оглянулся на продавщиц парень. — Какого хрена ты притащился в эту клоаку? Не мог найти работы?

— Вторая группа. Башка с правой рукой в шрамах. Возраст скрупулезно подсчитан.

— Печатать стали только за свой счет, — поцокал языком собеседник. — Кто не мечтает увидеть свой труд. Не бетон лопатами раскидывать в яму под основание. Данная работа, вроде, главная. А засыпали, заштукатурили — и нет ее. Да…какая работа, обыкновенная пахота. Так все могут. А книга — вот она. Надолго, для всех.

— Вот именно.

— Желаю удачи. Никто тебя не тронет.

— Если бы трясся, здесь не стоял, — проговорил я в спину странному клиенту. Тот не обернулся.

После полемики я почувствовал себя увереннее. Не в смысле появления солидного защитника от нападений. Отморозков можно было построить в колонны, прогнать по Театральной площади, крикнув с трибуны: «Слава славным изуверам». Они гаркнули бы троекратное: «Ура». Уверенность пришла от прозрения, что убийца к событиям последних дней не причастен. У него свой бизнес.

Майские торжества в столице были бурными. Выступал Зюганов с тягучей походкой волокущего кнут пастуха. Когда снимали телекамерой, резко поворачивал лицо с носом пятачком в одну сторону, в другую, отчего казался хряком, ждущим порции комбикорма. Ему подлаивал похожий на Шарикова из «Собачьего сердца» Анпилов с «группой» большевиков престарелого возраста. Как точно подначила матушка — природа, специально не подгадаешь. Отголоски брехни столичных самодуров докатились до исповедующего консерватизм Дона. Митинги прошли неорганизованно. Люди больше прислушивались к речам сына советского счетовода Жириновского.