Валькирия рейха

– Штандартенфюрер спас мне жизнь, – произнесла она, едва разжав губы, чужим, надломленным голосом, продолжая смотреть на тело матери, – если бы не он, этот англичанин расстрелял бы меня в упор, как маму…

– Я знаю, – Эрих с нежностью прикоснулся к ее руке. Она судорожно схватилась за его плечо: – Ты не ранен? – впервые взглянула на него.

– Нет, нет, обошлось, – успокаивал он ее, прижимая к себе, – со мной все в порядке…

– А я… Ты видишь? – она протянула руку к носилкам, – теперь у меня больше нет дома, нет мамы, ничего нет, – голос Хелене задрожал. Он обнял ее и прижал ее голову к своей груди.

– Но это еще не все, – прошептал он, гладя ее по волосам: – У тебя еще есть я, есть Эльза…

– Да, Эльза, – откликнулась Хелене, – мне надо сообщить ей… – она высвободилась из объятий Эриха и обратилась к Науйоксу: – У меня к вам просьба, Альфред, если сможете…

– Конечно, фрау, я все сделаю, – с готовностью согласился тот.

– Я не могу сейчас лететь в Берлин, – продолжала Хелене дрожащим голосом, – мне необходимо вернуться на фронт. Но если вас не затруднит, когда вы вернетесь в Берлин, найдите мою сестру, Эльзу Аккерман, и расскажите ей в подробностях, как все произошло здесь. Эльза работает в министерстве пропаганды, у доктора Геббельса, в его секретариате.

– Не сомневайтесь, фрау, я исполню вашу просьбу, – подтвердил Науйокс, – я знаком с фрейлян Аккерман…

– Благодарю вас. Эта женщина, – Хелене прикоснулась к носилкам рукой, – вырастила нас обеих. Она все нам отдала. Мама, – не выдержав, она бросилась на колени перед телом матери. Сдернув простыню, прижалась щекой к мертвому, окровавленному лицу. – Мама! Мама! – повторяла она, захлебываясь рыданиями, – как я теперь буду дальше жить, мама!

– Труп надо увозить, – заметил, наклонившись к ней, доктор.

– Куда?! – Хелене бросила на него полный ненависти взгляд. Конечно, он предназначался скорее не врачу, а тому, кто убил фрау Кристину, – куда вы хотите ее везти? – крикнула Хелене. – Куда?! Оставьте! Я сама похороню ее на кладбище рядом с отцом. Или вы мне не позволите? Уйдите отсюда! Уйдите немедленно! – она приникла лицом к телу матери, заливаясь слезами. Пожав плечами, доктор сделал знак санитарам. Они поставили носилки на землю и направились к машине.

– Вот возьмите, – доктор протянул Эриху таблетки, – это успокоительное для фрау, на всякий случай. Я не исключаю, что понадобится.

– Спасибо, – кивнул тот. Санитарная машина уехала.

– У меня есть солдаты, – негромко сказал, склонившись к Хелене, Науйокс, – они помогут вам. Стоя на коленях, она промолчала, только кивнула головой, соглашаясь.

На старом дрезденском кладбище, за разрушенным бомбежкой и еще дымящимся костелом, рядом с могилой летчика Первой мировой войны, майора Люфтваффе в отставке, Гюнтера Райча, солдаты Науйокса вырыли свежую могилу, в которую положили его жену, завернув ее в шинель дочери. Сама Хелене стояла рядом, крепко держа за руку Эриха. Она больше не плакала – точно застыла. Только раз наклонилась, поцеловав мать на прощание. Эсэсовцы зарыли могилу. Почтили память майора выстрелами в воздух. Когда они собрались уезжать, Хелене поблагодарила Науйокса и спросила:

– Где здесь можно позвонить в Берлин? Мне надо доложить рейхсмаршалу.

Науйокс предложил ей свою передвижную телефонную станцию. Никакой другой связи в городе не было. Геринга в Берлине не оказалось. Он находился в Баварии, и Хелене пришлось перезванивать ему туда. Рейхсмаршал знал о бомбардировке Дрездена. Известие о смерти Кристины Райч заставило его замолчать на несколько секунд. Хелене тоже молчала – она понимала, что испытал Герман, узнав о гибели женщины, которую любил всю жизнь. И он, и она думали в этот момент об одном и том же – о том, что фронт пришел в их родной дом, и теперь ждать конца остается недолго.

– Машины надо отремонтировать, – проговорила Хелене скованно, – я даже не знаю, к кому здесь обратиться…

– Не волнуйся, – услышала она глухой, сдавленный голос Геринга, – я распоряжусь… Хелене, доченька моя, береги себя, – Райч уронила трубку. Так она узнала правду о своем рождении, в день смерти матери, неожиданно и ясно. Сдержав чувства и собравшись с духом, она попросила Науйокса соединить ее с аппаратом Геббельса. Но в министерстве Эльзу не нашли. Вместе с шефом она отправилась к нему на виллу. На вилле к телефону подошла Магда. Едва услышав голос Хелене, она поняла, что случилось страшное. Не вдаваясь в расспросы, сразу же позвала Эльзу.

– Я слушаю, Хелене, что с тобой? Где ты? – Эльза старалась говорить бодро, но в голосе ее звучал испуг. Весть об утренней бомбардировке Дрездена уже достигла Берлина, – ты к нам приедешь?

– Нет, Лиза, – Хелене грустно вздохнула, – я не могу приехать. Я в Дрездене и должна вернуться в полк.

– В Дрездене?! – переспросила Эльза с затаенным страхом, она уже догадывалась, – что-то случилось с мамой? Сегодня? Она жива?

Эльза любила ее мать, она называла ее своей мамой: «Мама сказала, мама звонила…» Теперь мамы нет, они остались вдвоем.