Валленштейн

Оберст цу Мансфельд, обрадованный возможностью отличиться, с удовольствием поддержал герцога и вызвался первым атаковать басурман. Валленштейн пытался отговорить Штайермарка от этого рискованного предприятия.

— Разведка обнаружила девять полков конницы и пять полков пехоты турок. Я полагаю, что нам навстречу движется лишь авангард этой огромной армии, — убеждал он. — Турки имеют обыкновение производить разведку боем и с этой целью обычно высылают вперёд несколько полков конницы.

— Вы слишком засиделись в своих моравских поместьях и, по-видимому, забыли, что на войне даже небольшое промедление и нерешительность чреваты катастрофой, а смелый неожиданный удар может обратить в бегство сильнейшего врага, — со свойственным дружелюбием заметил герцог под одобрительным взглядом Мансфельда и, обращаясь к последнему, произнёс с пафосом: — Вперёд, мой рыцарь, и только вперёд! Я жду от тебя подвига!

— Можете не сомневаться, ваше высочество, мои кирасиры не подведут. Каждый из них стоит десяти турок. Победа, как всегда, будет за нами! — гордо воскликнул маленький щуплый человечек с вытянутой вперёд, словно у кролика, округлой физиономией и, выхватив длинную не по росту рейтарскую шпагу, подал кирасирам сигнал к атаке.

Словно всесокрушающая железная лавина, понеслись кирасиры во главе с оберстом на опешивших от неожиданности турок. Они двигались по дороге в сторону Ястребарско и вели себя на удивление беспечно — даже не выслали вперёд дозоры. Мансфельд мчался впереди своих закованных в железные доспехи всадников, по его знаку они, выхватив седельные пистолеты, сблизившись с турками на подходящее расстояние, дали дружный залп, нанеся ощутимый урон противнику. Турки, на первый взгляд, неорганизованной толпой сгрудились на дороге, у кромки леса. После второго, более удачного залпа из седельных пистолетов воины, защищённые эссенскими кирасами и шлемами, с бешеной скоростью врезались в толпу опешивших турок.

Как и предполагал Штайермарк, кирасиры со своим тяжёлым вооружением имели в этой атаке существенное преимущество, в первые её мгновения турки пришли в замешательство и потеряли несколько сот всадников, дрогнули, но некоторое время они ещё размахивали над головами кривыми саблями и ятаганами. Затем сражение разворачивалось по классической схеме: понёсший значительный урон противник растерялся, его полное замешательство привело к панике и повальному бегству.

Кирасиры, развивая успех, преследовали улепетывающих турок, нещадно рубя их на ходу и не думая о том, что, оторвавшись от основных сил герцога, они рискуют угодить в ловушку.

— Вы видите, любезный фон Валленштейн, один смелый удар и решительный натиск рассеяли турок, словно пыль! — воскликнул Штайермарк, обращаясь к рыцарю и сдувая со своей узкой изящной ладони воображаемую пыль.

Валленштейн лишь мрачно хмурился: на его взгляд, турки подозрительно быстро уступили поле боя врагу, что на них было непохоже.

Ещё был хорошо слышен шум боя, крики, ржание лошадей, звон клинков и редкие выстрелы, но всадники уже исчезли из виду.

Внезапно Валленштейн вздрогнул — его острый тонкий слух уловил новые звуки — напряжённо прислушавшись, он вдруг ясно различил глухой гул, словно идущий из-под земли: так земля может гудеть только под копытами многих тысяч лошадей. Рыцарь немедленно приказал своим мушкетёрам и кирасирам спешиться и приготовиться к отражению атаки.

— Ваше высочество, — обратился он к герцогу, — турки возвращаются. Необходимо готовиться к тяжёлому затяжному бою и, в первую очередь, вперёд выдвинуть пехоту и занять, пока не поздно, удобные позиции для отражения атаки турок. Я постараюсь немного их задержать, пока вы развернёте войска для сражения.

Не успел герцог в ответ даже рта раскрыть, как кирасиры и мушкетёры Валленштейна спешились и, не мешкая, заняли удобную позицию на пологом господствующем над местностью холме. Он надёжно прикрывал с фронта основные силы имперских войск и перерезал путь для наступления противника: по левому флангу были непроходимые для конницы овраги и густой лес, а по правую — озеро и болото. Дорога, ведущая на Ястребарско, огибала холм с правой стороны, проходила почти по самому берегу озера, была хоть и каменистой, но довольно широкой, вполне удобной для продвижения конницы.

В своём самом худшем предположении Валленштейн не ошибся. Вскоре показались несущиеся во весь опор всадники, впереди которых, пришпоривая взмыленного коня, мчался небольшой рыжеватый человечек. Турки наседали на пятки кирасирам, отстающих нещадно рубили кривыми сверкающими саблями. Впрочем, нужно отдать должное Мансфельду: в последний момент он разгадал манёвр противника и велел трубить отход. Не приняв боя с врагом, имеющим по крайней мере пятикратное превосходство в силах, кирасиры улепётывали без оглядки, уже не надеясь на чудо.