Валленштейн

— Я тоже так думаю. Еретиков необходимо атаковать немедленно, пока они не опомнились, — просипел простуженным голосом сидящий у походной печки фельдмаршал де Буко, — завтра утром, когда эти нечестивцы войдут в долину, или никогда!

Фельдмаршал Тилли всё ещё колебался, опасаясь первым начать сражение, поскольку очень не хотел рисковать выгодными позициями. Герцог Баварский, поняв это, рявкнул:

— Кто боится еретиков, может хоть сейчас отступить ко всем чертям! Я же лично со своей армией остаюсь и в одиночку дам сражение этим оборванцам. Можете не сомневаться, послезавтра я войду в Прагу!

— Я тоже буду сражаться, — просипел фельдмаршал де Буко.

Главнокомандующему войсками Католической Лиги графу Тилли[145] ничего не оставалось, как дать сражение протестантам у Белой горы. Надо было спешить, разведка донесла, что протестанты принялись оборудовать позиции в долине.

У Фридриха V из-за бесконечных праздников, балов, пирушек и прочих увеселений казна была почти пуста, уже около пяти месяцев не выплачивалось жалованье солдатам. Истощённые от постоянного недоедания, они страдали от болезней и, чувствуя смертельную усталость после изнурительного марша, впали в глубокую апатию, не стали заниматься сооружением полевых укреплений, а только, сгрудившись в тесные кучки, ещё сильнее кутались в свои дырявые плащи. В это же время многие офицеры вообще покинули боевые позиции и отправились в Прагу отогреваться. Король Фридрих V вместе с князем Ангальтом находился в Праге. Таким образом, войска протестантов фактически были брошены на произвол судьбы. Их главари, подняв мятеж, не дали себе труда подумать о последствиях и довести начатое дело до конца.

8 ноября 1620 года ранним утром чешские протестанты предприняли атаку на позиции католиков, но она не могла увенчаться успехом.

Фельдмаршал де Буко еле держался в седле, однако лично повёл свою кавалерию в контратаку. За ним ринулся в бой полк рейтар во главе с оберстом Паппенгеймом[146], который, не дождавшись приказа своего непосредственного начальника — Тилли, — сломя голову ринулся в гущу сражения.

Едва протестанты увидели несущихся на них во весь опор рейтар, побросали оружие и показали неприятелю спину. Протестантские пехотинцы, несмотря на увещевание оставшихся на позициях немногих офицеров, как от ненужной тяжести избавлялись от мушкетов и улепётывали во все лопатки. Пример пехотного полка оказался заразительным, и вскоре началось всеобщее отступление, переросшее в паническое бегство.

Валленштейн со своим отрядом наблюдал за сражением со стороны, справедливо рассудив, что пока вмешиваться рано, когда же протестанты бежали, побросав оружие, он велел перехватить обоз и разграбить его. Но, увы! Графа постигло жестокое разочарование: им досталась незначительная добыча, у нищих протестантов не нашлось чем поживиться. Воинская казна, за которой охотился Валленштейн, отсутствовала, продуктов, фуража и прочих припасов было мало. Удалось только разжиться изрядным запасом пороха, свинца и брошенного в панике оружия. Во время нападения на обоз чуть не погиб барон Рейнкрафт: при разграблении фургона с продуктами и бочками с вином неожиданное сопротивление оказали плохо вооружённые крестьяне-ополченцы. По примеру гуситов были они вооружены только специальными, окованными железом цепами и железными длинными палицами со звездообразными насадками, так называемыми Моргенштернами[147], очень страшным оружием для рукопашного боя.

Юному мальтийскому рыцарю у одного из фургонов пришлось иметь дело сразу с шестью оборванцами, яростно защищавшими небольшое количество съестных припасов, среди которых оказались мешки с мукой, несколько десятков головок сыра, три бочонка со шпиком. Барона спасла неимоверная сила и невероятная ловкость.

Повальное бегство протестантов продолжалось до самой ночи. С начала сражения прошло меньше суток, а полки удравших с поля солдат уже запрудили улицы Праги.

Фридрих V только что расправился с роскошным обедом и, услышав страшный шум снаружи, выглянул в окно, бросив рассеянный взгляд на площадь и улицы города. Его изумлённому взору предстала страшная картина: реки безоружных людей, лишь отдалённо напоминающих солдат регулярной армии, выпучив от смертельного ужаса глаза, неслись мимо дворца, вопя во всю глотку проклятия и ругань. Они стремились быстрее миновать город и найти убежище в укромных уголках страны, где бы их не достала длинная рука католического имперского правосудия. Фридриху V и его двору ничего не оставалось, как срочно погрузиться в кареты и мчаться до ближайшей границы королевства.

Таким образом, битва при Белой горе стала первым решающим сражением за весь начальный период Тридцатилетней войны. Эта победа католиков была очень необходима для продолжения Контрреформации и для сохранения целостности территории империи и означала конец чешскому протестантскому восстанию, конец имперским привилегиям чешского протестантского дворянства. Победитель — Фердинанд II принял все меры для наведения в Чехии «порядка» в том виде, как его понимали отцы-иезуиты.