Валленштейн

После внезапной смерти Маттиаса I 20 марта 1619 года все претенденты на императорский престол, в том числе и Фердинанд фон Штайермарк, долго не могли опомниться от ужаса, пережитого из-за нашествия на Австрию полчищ графа Турна и князя Иктара. Граф Карл Бонавентура де Буко, разгромив под Веной и под Еггенбергом несметные полчища протестантов, стал всерьёз размышлять о перенесении военных действий на территорию мятежной Чехии, однако, пока не был коронован новый император, он не решался на самостоятельные действия. В Пфальце тем временем уже полным ходом разворачивались события, влиявшие на судьбу Чешского королевства. Ближе к середине лета 1619 года восстание чешских противников мессы переросло в так называемую чешско-пфальцскую войну.

Сразу после памятных событий мая 1618 года в Градчанах чешские протестанты вступили в военно-политический союз с Силезией, Моравией, Лаузитцем и Верхней Австрией, а также с князем Семиградья Бетленом Габором фон Иктаром. Для придания видимости легитимности своим действиям чешские протестанты призвали на трон Чехии курфюрста Фридриха V Пфальцского[141]. Этого молодого эпикурейца даже избрали главнокомандующим войсками Протестантского союза. Уговоры, просьбы и даже угрозы Елизаветы Стюарт[142], которая пыталась противиться втягиванию процветающего богатого Пфальца в опасные политические игры, не имели успеха. Князь фон Ангальт и главный советник Камерариус настолько ловко опутали молодого неопытного монарха, неискушённого в высокой политике, своими сладкими речами, что тот разом отбросил все сомнения, решив заполучить и корону Чехии.

Фридрих V в один из августовских дней принял в своём красностенном замке в Гейдельберге чешских протестантов и дал согласие короноваться на чешский престол. 26 августа чешские дворяне-протестанты провозгласили Фридриха V курфюрста Пфальцского королём Чехии, а спустя всего два дня Фердинанд фон Штайермарк был провозглашён императором Священной Римской империи германской нации и тут же обратился за помощью к странам Католической Лиги, решив во что бы то ни стало вернуть свои чешские владения. На его призыв немедленно откликнулись Испания и Бавария, и был заключён так называемый Мюнхенский договор со странами Лиги. В Чехию началось массированное проникновение иезуитских шпионов, которые в условиях полной секретности готовили почву для восстановления «легитимного» католического монарха на чешском королевском троне, что должно было неизбежно привести к продолжению Контрреформации. Не только над Чехией, но и над всем Пфальцем нависла смертельная опасность.

Новый император горел от нетерпения, мечтая побыстрее подавить восстание чешских протестантов и заодно расправиться с Фридрихом V. Впрочем, новоиспечённый чешский король уже в начале ноября со своей августейшей супругой и в сопровождении роскошной свиты въехал в Прагу. Его бурно приветствовали собравшиеся на улицах и площадях Праги огромные толпы протестантов — все сословия, начиная от родовой аристократии, кончая свободными гражданами, были искренне рады тому, что, наконец, избавились от ненавистных Габсбургов. Королевская чета — молодой красавец-король и его прекрасная августейшая супруга — под восторженные крики черни горстями швыряли в толпу серебро. Фридрих V был приятно удивлён такому радушному приёму и нисколько не сомневался, что занял чешский королевский трон надолго. Елизавета Стюарт была другого мнения на этот счёт, однако она старалась не подавать виду, чтобы посторонние не могли заметить, какие тяжёлые чувства её гнетут.

Фридриху V досталось богатое наследство, и он тотчас велел устроить грандиозный праздник в честь своего въезда в Прагу. Вся столица Чехии расцвела от многочисленных ярких фейерверков, а вино и пиво полилось рекой. По свидетельству современников, даже последние нищие объедались и напивались до такой степени, что многие из них, захмелев, уснули и позамерзали на холодных ноябрьских улицах, другие расстались с жизнью из-за слишком обильного угощения, получив заворот кишок. Вечером развернулся чудовищный по количеству участников праздничный карнавал. Праздник был настолько грандиозным и весёлым, что казалось, будто для Чехии наступил золотой век. Однако действительность оказалась намного прозаичнее.