Вальс бывших любовников

– Вы можете быть свободны, – сказала Лена, подписывая пропуск. – Если вдруг вспомните что-то, звоните, мои телефоны на визитке. Еще раз примите соболезнования.

– Я отвезу вас, – сказал Паровозников, мирно продремавший остаток разговора на диване, хотя выглядел при этом вовсе не спящим, Лена даже не сразу разглядела, что он спал с открытыми глазами. – Идемте, Алиса Викторовна. – Он помог женщине надеть плащ и, выпустив из кабинета, повернулся к Лене: – Я потом к Галкиной.

– Не надо, я сейчас сама. Ты телефон Покровской пробивай, вдруг что-то можно выудить.

– Хорошо. К вечеру забегу на доклад.

– Андрей! – вырвалось вдруг у Лены, когда Паровозников уже вышел из кабинета, и тот оглянулся:

– Что?

– Аккуратнее за рулем, ладно?

Он только хмыкнул и закрыл за собой дверь.

Одноклассница Полины Покровской Алена Галкина оказалась девушкой разговорчивой. Она работала редактором на местном телеканале, и Лена общалась с ней прямо на рабочем месте, в небольшой тесной комнатке телецентра, где стоял лишь стол и два стула, а стеллажи, помнившие еще девяностые годы, были завалены пыльными папками и коробками с видеокассетами, о существовании которых многие уже давно забыли.

Худенькая, с мелкими рыжеватыми кудряшками, остроносая Алена напоминала странную лохматую птичку, примостившуюся на одном из стульев, поджав под себя ногу в тяжелом коричневом ботинке на массивной подошве. Под расстегнутой клетчатой рубашкой виднелась белая футболка с надписью на английском «Я ненавижу всех». Однако внешность и дружелюбный тон Алены совершенно этого не предполагали. Она охотно отвечала на Ленины вопросы, давая внятные и развернутые ответы, но Лена все время ловила себя на мысли, что о гибели подруги Алена практически не сожалеет.

– Вы ведь давно дружили? – не выдержала она. – Неужели вам совсем ее не жаль?

– Ну почему же… конечно, жаль, такая ужасная смерть… Просто… – Галкина на секунду замялась. – Понимаете, не хотелось бы плохо про мертвую, да еще и про подругу, но… Давайте честно – Полька была не самым лучшим человеком. Конечно, за это не убивают, но…

– Что вы имеете в виду?

Вместо ответа Алена подергала свою футболку:

– Видите надпись? Так вот эта футболка лучше бы подошла Польке. И носить ее она могла бы, не снимая, чтобы не тратить время на объяснение своих поступков. Она действительно всех ненавидела.

– Но, видимо, у нее были для этого причины? Все-таки выросла без отца, даже не знала его…

– Что? – удивилась девушка. – Не знала? Да об этом даже весь класс знал, а потом и весь театр, не только сама Полька. Это мамаша ее сумасшедшая думала, что они не общаются, а Полька своего папашу нормально так доила. Он ей и квартиру купил тайком от матери, но Полька там не жила, продавать собиралась. Она в Москву хотела, все цеплялась к нему, чтобы устроил ее там в театр. Мол, с такими связями мог бы и подсуетиться, но папаша что-то не торопился ее в столицу перетаскивать. Она ведь сама его разыскала, ей лет тринадцать было. Нашла какие-то документы у матери в сейфе, а на каникулах мы классом в Москву поехали, так она вместо экскурсий болталась по городу, разыскивая своего папашу. И ведь нашла, прямо у здания Министерства и подкараулила. Тот сперва обалдел, конечно, а она ему документы показала. Прикинулась овцой, он ее пожалел, а потом уж Полька во вкус вошла, начала деньги из него тянуть, все шантажировала, что матери расскажет, а та закатит скандал до небес и карьеру подпортит.

– И что, Алиса Викторовна могла? – спросила Лена, и девушка фыркнула:

– Да больно ей это надо! Она ж не в себе, вся такая возвышенная! Но папаша-то Полькин этого не знал. Хотя мог бы тоже мозгами пораскинуть и понять, что уж если до сих пор жил спокойно, то и дальше может продолжать, Алиса Викторовна не стала бы затевать какие-то интрижки. Ну вот Полька и воспользовалась тем, что папаша от страха офигел, а мамаша просто безумная. Из него денежки тянула, а перед ней разыгрывала актрису не от мира сего – мол, ничем материальным не интересуется, только чистое высокое искусство. А сама побег готовила, так бы и свалила, если б не это…

Алена взяла сигарету, закурила и посмотрела на Лену:

– Слушайте, а не мог Польку папаша… того?

– В каком смысле? – не сразу поняла Лена.

– Ну не мог папаша кого-то нанять, чтобы прекратить эту дойку постоянную? А что, у него хватило бы и денег, и связей. Подсуетился, обставили все под маньяка…

– У вас хорошее воображение, Алена.

– А то! – с жаром откликнулась она. – Я ведь сценарии пишу. Правда, пока только в стол, но ничего… всему свое время.

– Алена, а Полина не упоминала имени отца? Или чего-то еще, кроме того что он работает в Министерстве здравоохранения? – спросила Лена, не особенно надеясь на ответ, и не ошиблась:

– Нет. Только и говорила, что он в Минздраве большая шишка.

– Полина не рассказывала вам о предложении пройти кинопробы к фильму?

– Что?! – округлила глаза Алена. – Пробы?! Да кому вообще могло в голову прийти Польку в кино позвать? Вы ее в театре видели хоть раз?

– Нет. А что?