Вальс бывших любовников

Оказавшись на улице, Лена поежилась – поднялся сильный ветер, взметавший вверх пыль и тащивший по дорожкам какие-то ветки и мусор. Андрей взял ее за руку и потянул в ближайшую арку:

– Давай-ка быстренько… Ты смотри, какой ветрина, аж с ног валит, – стараясь закрыть Лену собой, пробормотал он. – Какой адрес?

– Корпус два, квартира тридцать семь. Нам туда, – она показала в сторону самого дальнего от них дома.

– Ну конечно! Это же не мог быть вот этот дом, – кивнул Андрей на тот, рядом с которым они стояли. – Вечно все не как у людей…

– Ой, не ворчи, я, между прочим, тоже не высыпаюсь…

– Еще бы… все, молчу! – перехватив ее недовольный взгляд, согласился Андрей. – Ну что – побежали, а то унесет?

Голицын открыл практически сразу, однако сделал шаг назад, увидев, что Лена стоит на пороге не одна:

– Добрый день… – как-то растерянно произнес он. – Проходите… А я думал…

– Ну о чем ты думал, мы еще выясним, – отстраняя Голицына и входя в квартиру первым, сказал Андрей. – Где можем поговорить, пока ордер на обыск привезут?

Лена удивилась, поняв, что он и это успел провернуть, пока она писала протокол допроса Квачкова.

«Наверняка моим именем прикрылся, чтобы Шмелев побыстрее санкцию дал».

– Проходите сюда. – Голицын уже сумел совладать с растерянностью и удивлением и провел Лену в просторную кухню, обставленную белой мебелью. – Помню, ты любила в кухне время проводить, – чуть улыбнулся он, но Лена отрицательно покачала головой:

– Не стоит, Павел Владимирович. – Я не чаю зашла попить, у меня несколько вопросов.

– Я так понял, что не только – раз вы ордер на обыск ждете.

– Можете позвонить адвокату.

– У меня его нет.

– Самое время обзавестись, – заметил Паровозников, оглядывая кухню.

– Это в связи с чем же?

– А сам подумай.

В этот момент в дверь позвонили, и Голицын сделал движение в сторону коридора, однако Андрей остановил его:

– Ты тут посиди, это наверняка ко мне.

– Присаживайтесь, Павел Владимирович, – надевая очки, сказала Лена.

Голицын, тяжело плюхнувшись на табуретку, посмотрел уже не так приветливо:

– Значит, вот как будем играть? Вы следователь, а я кто?

– Выбирайте, – спокойно отозвалась она. – Есть два варианта. В первом вы невиновны, потому честно все рассказываете, я записываю, и мы уходим, даже извинимся напоследок, а во втором вы обвиняемый, молчите либо врете, и тогда после обыска мы все дружно едем оформлять вас в следственный изолятор.

Лицо Голицына вытянулось и побледнело:

– Что?! В каком смысле… обвиняемый, в чем?!

– Я пока не настаиваю на этом определении, Павел Владимирович. Давайте пойдем по порядку. Вам знакома Инга Колосова?

Щека Павла дернулась, он невольно прижал ее ладонью:

– Ах вот в чем дело… Да, я был знаком с Ингой.

– Насколько близким было ваше знакомство?

– Инга была участницей моего читательского фан-клуба, мы довольно часто виделись во время каких-то мероприятий. Но там были и другие женщины и девушки, так что я не могу сказать, что выделял Ингу как-то особо.

Лена вынула из ежедневника фотографию:

– Настолько, что звали ее своим ангелом?

Голицын взял снимок, повертел, пробежал глазами подпись:

– Ну это мелко, Елена Денисовна. Инга просто иногда оказывала мне услугу, вот и все.

– Какую именно?

– Готовила меня к каким-то мероприятиям, делала прическу.

– Колосова была женским мастером и в своем влоге говорила, что никогда не работала с мужскими прическами.

Голицын не растерялся:

– Да, она не работала со стрижками. Но уложить волосы мужчине для мастера ее уровня и таланта не составляло труда. Что тут укладывать? – Он взъерошил короткие волосы и тут же ладонью вернул прическу в прежний вид: – Ну, как? Много надо усилий? А Инга просто делала это более профессионально. Я всегда прибегал к ее услугам, если мне нужно было появиться на публике или на экране.

– И все?

– А что еще? – пожал плечами Голицын. – Ей двадцать два года, у нас было мало общего. И потом… ну, не в моих правилах заводить отношения с фанатками моих книг, понимаете? Зачастую ведь они влюбляются в книжный образ, а потом переносят его на автора, свято веря, что любого героя он пишет с себя.

– Да, особенно это забавно в случае с четырьмя убийствами, да? – заметил вернувшийся Паровозников. – Вот ордер, ознакомьтесь.

– С какими… четырьмя… – даже задохнулся Павел, мельком взглянув на протянутую Андреем бумагу.

– А с теми, что в вашем новом романе так здорово расписаны. В жизни, правда, вышло чуть иначе, но это просто бассейнов не хватило, да? Город-то не настолько велик, как столица нашей родины.

– Что вы несете?! – взревел Голицын, вскакивая, но Паровозников мгновенно выкрутил ему руку, заставив согнуться:

– Вот так. И на место сел, прыгучий. Не вынуждай наручники применять.

– Отпусти… руку… – прохрипел Голицын, покраснев от боли в вывернутом плече.

– Еще раз дернешься – пристегну к батарее, – пообещал Андрей, отпуская руку. – Мы, Елена Денисовна, с понятыми на обыск, да?

– Да. Мы сейчас закончим.

– Мы еще даже не начинали, – тихо произнес Голицын, потирая плечо.

– Ну так не тяните, Павел Владимирович.

– Я не могу понять, чего вы от меня-то хотите? Что за бред по поводу романа?