Вальс с негодяем

Белла дернулась, всхлипнула, застонала, но его крепкие руки удерживали её. Он молчал. Он упивался её невинностью и сладостью. Это было почти невозможно вынести. И… это было так хорошо!

Вот именно теперь она на самом деле возносилась на небеса! Все, что было до этого — ни шло, ни в какое сравнение с теми ощущениями, что зрели в ней сейчас.

Его язык проводил дорожки по складочкам, губы втягивали мягкие ткани, посасывали, облизывали, и каждое движение вызывало в неё волну желания, которая накрывала с головой.

Что он делает? Разве так можно? Неужели это разрешено? Неужели… джентльмену нравится поступать подобным образом с леди?

О том, как это нравится леди, думать не было нужды. Это было самое волшебное из всего, что происходило с ней в жизни!

Почему же об этом ни слова не сказано в книге тетушки? Таких картинок она точно не видела!

Сознание притупилось, чувства обострились. Она вся словно превратилась в огромный цветок удовольствия, а он был пчелой, слизывающей нектар…

Выше, еще выше. Острее, еще острее…Наконец, его язык нашел самую чувствительную точку, и стал кружить вокруг, отправляя каждую клеточку её тела прямиком в рай…

— Жемчужина… Это как жемчужина в твоей раковине… Такая сладкая… такая… запретная…

Изабелла с трудом понимала, что он говорит, его губы, и язык снова прижались к самому сокровенному.

Он продолжал облизывать, посасывать, впиваться, собирать урожай её женского меда, который в изобилии появлялся на её лепестках снова и снова. Больше не было сил терпеть. Её словно скрутило, как огромную пружину и продолжало сжимать, сильнее, острее, ярче… Её бедра были сведены судорогой, мышцы внутри лона сокращались, вызывая болезненные спазмы, наконец, она не выдержала, выгнула спину, пытаясь вобрать в себя его лицо…

 Ей показалось, что что-то взорвалось внутри и стремительный поток счастья вырвался из неё, вознося за границы разума. Она понимала, что кричит и не в силах была сдержать этот крик ликования.

Вот оно! Вот это нечто, о чем не говорят вслух, о чем не принято рассказывать… То, к чему так стремятся не знающие и чего жаждут уже пережившие…

Белла тихо всхлипывала, приходя в себя. Он обнимал её лицо, пытаясь поймать взгляд. Она видела на его губах сок своего желания…

Ей едва удалось поднять руку, и дотронуться до этих ласковых губ…

— Не хочешь попробовать, какая ты на вкус?

Его улыбка была такой нежной! Она улыбнулась в ответ, притягивая его ближе…

Он был весь покрыт её запахом, и это было таким возбуждающим, и таким…естественным! Белла поцеловала его, чувствуя, что снова тает в его руках.

Я люблю вас.

Ей так хотелось произнести эти слова и услышать ответ, но… не было сил…А он продолжал ласкать её, обводя пальцами вершинки сосков, опуская руки на талию, прикасаясь губами к животу…

Это было блаженство и вместе с тем, она почувствовала усталость, так хотелось закрыть глаза и отдохнуть! Совсем немного… несколько секунд…

Глава 23.

Изабелла открыла глаза и сразу увидела перед собой его лицо. Что это было? Почему он так близко? Где они?

Гэбриел улыбнулся и поднес её руку к губам.

— Моя спящая красавица, вы, должно быть, проголодались?

— Неужели я?...

Боже! Она уснула! Сразу после того, как получила полное, невозможное удовлетворение, обласканная его языком! Он целовал её там! О… как это непристойно и… восхитительно!

— Шампанское?

— О…

— Что?

— Нет, я просто…

— Не смущайтесь, ангел мой.

— Простите, я… не должна была спать…

— Я не должен был утомлять вас.

— Я не была утомлена…

— Любовная игра часто весьма утомительна.

— И прекрасна.

— Правда?

— О… да…

Он подал ей бокал, наполненный бурлящим вином. Ей было неловко смотреть на него, но он взял её подбородок и заставил посмотреть в глаза.

— Белла… Моя прекрасная…Запомните, в любовной игре нет места смущению…

— В игре? Значит, вы … играли со мной?

— Если бы я мог играть с вами… Боюсь, все гораздо серьезнее…

Его взгляд потемнел. Что он хотел сказать этим? И что теперь будет с ней? Что будет с ними?

Да, она понимала, что он не взял её девственность, но… он был так близок… так невозможно близок к этому!

— Белла, уже довольно поздно и мы скоро должны вернуться…

— Да. Я понимаю. Простите меня.

— За что?

— За то, что я уснула и… вы, вы остались без, то есть… не получили удовольствия…

Он убрал свой бокал и обхватил ладонями её лицо. Белла не могла понять, почему глаза вмиг наполнились слезами…

— Счастье мое! Ты даже не можешь себе представить, какое удовольствие я получил! Ты не сможешь понять… Когда-нибудь, я надеюсь, я объясню тебе…

— Когда-нибудь? Не слишком скоро?

— Возможно, скорее, чем ты думаешь.

— Вы снова уедете?

— О чем вы, мой ангел? Я теперь никуда не уеду, я не оставлю вас.

— Не оставляйте меня! О, прошу вас! Не оставляйте!

В том, как он порывисто схватил её в объятия, было что-то отчаянное. Они сидели так несколько минут. Потом он отстранился, разлил остатки шампанского по бокалам, поднял свой, словно собираясь произнести речь. И он, казалось, готов сказать что-то, но… Он молча пригубил, потом резко вскинул руку, опрокидывая в себя шипящий эликсир счастья.

Потом улыбнулся, протягивая ей кусок пирога.