Вальс с негодяем

Он обхватил её лицо большими пальцами, приподнял, поглаживая атласную кожу щек, его глаза горели огнем страсти. Белла жаждала поцелуя. Он приник к ней осторожно, мягко нажимая на её рот, призывая открыться. Потом его язык скользнул внутрь, поглаживая её губы, встречая её язык. И это снова было волшебно.

Она не поняла, как именно они оба оказались лежащими на земле, её руки сплелись с его руками, губы с губами. И больше не было ничего. Весь мир исчез, растворился… Только он. Только его руки… Только его губы… 

Он покрывал поцелуями её щёки, шею… Легко повернул её голову и прошелся языком по ямочке, чуть ниже затылка и её словно молнией ударило, так велико было наслаждение. Из горла вырвался мучительный стон…

— Милая моя, это только начало…

Горячие уста спускались ниже, пальцы расстегивали пуговицы, обнажая тело, дюйм за дюймом… Вот открылась грудь… Крохотные сосочки уже превратились в бусинки и прикосновение к ним заставило её содрогнуться… И между ног стало совсем мокро, ей даже казалось, что что-то потекло по бедрам… Щеки алели от стыда… Если он заметит это? Разве так должно быть? Наверняка, это не нормально… С ней что-то не так!

Каким-то образом его рука уже оказалась на ноге, аккуратно освобождая подвязку, поглаживая там, где от широкой ленты остался след на коже… Мгновение, и его губы уже оказались там, язык ласкал этот след…

Это было невозможно! Нереально! Так… просто нельзя!

Белла снова дернулась, и он поднял голову. Его взгляд был туманным от страсти.

— О… простите, моя дорогая…Я… я зашел слишком далеко…

Он резко выпрямился, убрав от неё руки. Дышал он тяжело, и было видно, что мужчина с трудом справляется со своими чувствами.

Ей стало страшно… Очень страшно оттого, что он возьмет себя в руки и снова превратится в спокойного, ироничного джентльмена, который не стремился поцеловать её. Она порывисто бросилась ему на шею.

— Нет, пожалуйста, не оставляйте меня, прошу вас…

— Белла… — его голос совсем осип, — Вы… сами не знаете, о чем просите…

— Я знаю! Я все знаю! То есть я… никогда еще...

— Ангел мой! Я знаю, что вы невинны, именно поэтому…

— Молчите, пожалуйста, молчите! Я не смогу больше вынести ваше безразличие, вашу холодность…

— Безразличие и холодность? Боже мой, о чем вы? Рядом с вами невозможно чувствовать ни того, ни другого… Каждое мгновение это…

— Огонь, страсть…

— Мучительная жажда… Желание прикоснуться и горечь оттого, что это невозможно…

— Невозможно?

Она взяла его лицо в свои руки и заглянула в глаза…

— Невозможно?

Он молчал. Он ждал. О! Она понимала — ему нужны были её слова! Её признание, её разрешение…

Она медленно приблизила свои губы и стала покрывать поцелуями его лицо. Осторожными, нежными, почти детскими… Потом широко открыла глаза и, схватившись за его руку опустилась на спину, словно предлагая ему себя. Приглашая…

Белла не могла думать в тот момент о том, стыдно ли это, правильно ли… Тогда правильным казалось быть с ним, быть желанной для него, быть любимой им…

Ей очень хотелось быть любимой им…

Он не колебался. Опускаясь рядом, Гэбриел смотрел ей прямо в глаза.

— Ты не пожалеешь…

Не давая ответить, мужчина впился в её губы страстным, дерзким поцелуем...

Le Baise… Лобзания… О таких она и не мечтала. Казалось, он погружается в неё полностью, растворяясь, проникая в самую суть её существа.

И руки снова блуждали по её телу, раскрывая, распахивая, и открывая для неё маршруты страсти… Ей чудилось, что она возносится на небеса, когда его язык короткими ударами терзал её сосок. Потом она воспарила выше, когда он губами втянул другой и стал посасывать, жадно, как младенец, ищущий материнского молока…

Она не поняла, как и когда он избавил её о платья и оставил в сорочке, как сам успел скинуть сюртук, расстегивать рубашку помогала ему она, неумело управляясь с мелкими пуговицами.

Потом она почувствовала его губы на коленях, а руки двигались выше, а за ними губы. Белла едва могла дышать, она понимала, что из глаз её катятся слезы, текут вниз по щекам, попадая в уши. От счастья! Это было только от счастья!

Она была любима им! Он любил её! Иначе и быть не могло! Иначе… не мог бы он быть таким дерзким и нежным…

Когда его губы поднялись к самому верху её бедер, она судорожно всхлипнула, и руки сжались в кулаки, цепляя плед.

— О, Господи… Господи…

— Белла, счастье мое…

Ей хотелось сказать, что она никогда не думала, как это может быть прекрасно, но сил произнести что-то не осталось.

Голова была затуманена страстью, все тело изнывало желанием. В каком-то уголке сознания билась мысль о том, что именно он сейчас может с ней сделать. И неужели он решится на это? И разве это может произойти вот так?

И волной накатывало смущение, стыд, оттого что там, в сердцевине женской сущности так жарко и влажно. Возможно ли, что это оттолкнет его? Будет ему неприятно? И почему с ней случилось такое? Откуда? Зачем?

Но последние крупинки разума покинули её в тот момент, когда она поняла, что горячие страстные губы его накрыли лепестки её лона.