Вальс ведьмы

Я бросила облегченный взгляд на Тринадцатого, но он даже не моргнул. Он, казалось, был сосредоточен на чем-то, но я не могла слышать его мысли. Я даже не знала, хочет ли он общаться со мной. К этому моменту я ничего уже не понимала.

На мгновение мне показалось, что Кейт засомневалась. Ее глаза слегка приоткрылись, будто она внезапно осознала все последствия того, что на нее обрушится. Того, во что превратится ее жизнь.

– Ты никогда не посетишь те балы, на которых тебе так хочется побывать, – сказала я, заставляя себя повысить голос, который звучал прерывисто и срывался от напряжения. Я попыталась пошевелиться, выползти из схемы призыва, но мышцы не реагировали. – Ты никогда не наденешь те платья, о которых так мечтаешь.

Она покачала головой и заставила себя не смотреть на меня.

– Слишком поздно. Ты знаешь это, он это знает, – сказала она, указывая на лежащего без сознания Андрея.

– Я знаю, что ты не чудовище, Кейт, – ответила я умоляющим голосом. Мои глаза наполнились слезами, и от этого все поплыло перед глазами. – Ты не стала убивать сторожа кладбища. Ты решила пощадить его жизнь и усыпить его. Это что-то да значит. Это должно что-то значить! – завыла я в отчаянии.

– Элиза, разумеется, я не монстр. Я делаю все это не ради удовольствия. – Ее глаза на мгновение переместились на Алистера Вейла. – Я уже объясняла тебе это. Это был единственный оставшийся у меня способ показать, кто я и на что я способна.

Она подняла руки, и я увидела, что они краснее, чем когда-либо. Мне показалось, что легкие слева от меня зашевелились, выдыхая, а сердце Джейн Эванс начало биться ровным, медленным биением.

– А если что-то пойдет не так? – продолжала я, не в силах прекратить разговор. – В «Великом делании» была вырвана страница! Что, если там описывались поправки к призыву? Что, если?..

– Ой. – Голос Алистера Вейла прервал меня. – Эта дыра всегда была там. Гораций одолжил нам слегка потрепанную тетрадь.

Мне удалось повернуть голову в его сторону, и я вложила во взгляд всю свою ненависть. Если бы у меня был хоть какой-то шанс пережить все это безумие, весь этот кошмар, я поклялась Семью Адами медленно убить его, заставить страдать так же сильно, как страдала я.

«Почему ты не помогаешь мне, Тринадцатый? – подумала я, даже не зная, дойдет ли до него мое сообщение. Как будто он каким-то образом прервал со мной все общение. – Что происходит? Чего ты, черт возьми, ждешь?»

– Ради Семи Адов, Кейт! – воскликнула я, раздосадованная. – Философского камня не существует. Если бы он действительно существовал, ты думаешь, этот чертов ублюдок все еще был бы здесь, продолжал бы прятаться? – Дрожащим пальцем я указала на Алистера Вейла, который только покачал головой.

– Как я уже сказал вашей двоюродной сестре, мисс Кейтлер, вы меня не знаете. Никто меня не знает.

Алистер Вейл слегка сжал веки, словно его пронзила острая боль, и внезапно его грудь начала открываться. Словно в кошмарном сне, рана медленно начала расширяться, хотя даже в магическом мире это не имело никакого смысла. Лацканы его пиджака разошлись, рубашка разорвалась в середине, кожа начала раскрываться без единой капли крови, обнажив легкий слой жира, а затем показались и другие части: сухожилия, мышцы, кости.

Я наблюдала за тем, как из грудины рождаются ребра, прочный каркас, но казавшийся слишком хрупким, чтобы защитить все, что было за ним. Огромная кость разделилась на две идеальные половины и раскрылась, оставляя грудную клетку с обеих сторон, как лацканы пальто. И за легкими я увидела его сердце. Сердце, которое было не красным, а золотым. Которое пульсировало с такой силой, что я чувствовала, как удары эхом отдаются в каждой впадине катакомб. Это был не просто орган. Между сокращающимися мышцами, сливаясь с ними, находилась золотая сфера.

Казалось, что в его сердце выросла звезда. Нельзя было точно сказать, где начинается орган и заканчивается сфера. Они были одним целым.

Я была не единственной, кто издал сдавленный крик.

Тринадцатый отошел к стене, словно свет напугал его, а Кейт отступила на несколько шагов, широко раскрыв глаза от восхищения. И желания.

Вместо этого я опустила веки, побежденная. Отец солгал мне в ту ночь, когда я на несколько минут вырвала его из рук смерти. Ему, моей матери, Алистеру Вейлу и Леонарду Шелби удалось призвать Философский камень, абсолютную силу.

Я подняла взгляд и вдруг поняла, что Алистер смотрит на эту странную горящую звезду не с радостью и даже не с гордостью. В его голубых глазах горела неудержимая ярость и бесконечная печаль.

– Вот он, здесь. Философский камень. Проклятая звезда. – Он пристально смотрел на меня. – Моя проклятая звезда.

Одним плавным движением руки его органы, кости, мышцы и кожа вернулись в нормальное состояние, не оставив после себя ни единого шрама.

Кейт посмотрела на меня, и я поняла, что мне больше нечего сказать или сделать, чтобы убедить ее в том, что она совершает ошибку. Она была потеряна.

И мертва.