Вальс ведьмы

Это правда, что после брака у женщин Черной крови было гораздо больше свободы, чем у людей Красных кровей. Как только ее… невинность будет передана ее мужу. Но в интрижках, которые зачастую происходили с обеих сторон, всегда выделялись женщины. Именно о них всегда говорили.

– Конечно, она не имеет такой же ценности, – возразила тетя, с недоумением наблюдая за мной.

Я закрыла глаза. Даже не знаю, чему удивлялась или чего ожидала от этого разговора. Взгляды сестры и тети Эстер на меня, покрасневшие щеки и смущенные выражения лиц Лироя и дяди. Возможно, мне следовало сказать им правду, может, мне следовало рассказать ей, что я на самом деле делала в том особняке на окраине Лондона. Это бы шокировало их куда меньше.

– Я ничего не сделала, – пробормотала я, медленно открывая глаза. – Но, ради Семи Адов, я бы хотела, чтобы это было так.

Я повернулась к ним спиной и уже собиралась было выйти из чайной, когда голос тети остановил меня.

– Я запрещаю тебе снова видеться с этим молодым человеком, – сказала она голосом, не допускающим возражений. – Ради всего святого, Элиза, твои родители сейчас были бы очень разочарованы.

Я посмотрела на нее через плечо, и, к ее удивлению и моему собственному, у меня вырвалась горькая улыбка.

– Ты не знала моих родителей, – прошептала я, прежде чем уйти. – Никто их не знал.

У двери в чайную я столкнулась со Стражами тети и Лироя, которые отвернулись, когда мои глаза встретились с ними, словно они тоже злились на меня.

На середине летницы меня ждал Тринадцатый, сидевший на покрытой ковром ступеньке.

«Если это утешит тебя, я не думаю, что твоя невинность так уж важна, – сказал он у меня в голове, в то время как его рот приоткрылся и изобразил что-то похожее на улыбку. – Для Стражей это так же нормально, как дышать. Когда-нибудь я расскажу тебе об этом».

«Ого, спасибо. Хотя не уверена, что мне будет интересно это услышать».

Я собиралась подняться на третий этаж, где располагались все спальни, когда услышала за спиной быстрые шаги. Я повернулась, надеясь, что это Кейт, но нет.

Это был Лирой.

– Извини, – сказал он, как только дошел до меня.

Я хмыкнула и направилась в свою спальню. Он последовал за мной, подождал, пока Тринадцатый тоже войдет, и закрыл дверь за своей спиной. Гомункул исчез в простынях, и теперь от него осталось только темное пятно, имеющее человеческую форму. Одним рывком я сдернула одеяла, простыни и подушку и бросила их на пол, затем села на голый матрас, чувствуя себя ужасно измотанной.

– Ты же знаешь, что для меня все это сущие пустяки, не так ли? Это абсурд, что мы не можем… поэкспериментировать, прежде чем навсегда привязаться к человеку, – выпалил он, и, казалось, ему было почти грустно это говорить.

– Лирой, – прорычала я, прерывая его. – Андрей Батори не мой любовник. Мы даже не поцеловались.

Хотя какая-то часть меня, темная и скрытая, хотела этого. Воспоминание о его пальцах на моей щеке вызвало у меня дрожь.

Лирой, казалось, был удивлен, он внезапно нахмурился и сел на кровать рядом со мной.

– Тогда что ты делала с ним посреди ночи?

Я сжала губы и перевела взгляд на Тринадцатого, который посмотрел на меня в ответ. Он ничего не сказал, но его глаза ясно говорили: «Тебе решать, рассказывать ему или нет».

Я сделала глубокий вдох и повернулась к брату.

– Это Андрей нашел меня в катакомбах, а не инспектор Эндрюс, который, кстати, его дядя. Дэвид Теннисон напал на него, потому что он ненавидит всех Красных кровей и до абсурда завидовал ему. Можно сказать, я спасла Андрея и рассказала ему, кто я такая. Он сопровождал меня, чтобы навестить Алистера Вейла в «Святом Мученике», где Вейл сказал мне, что мои родители написали вместе с ним, когда учились в Академии, тетрадь о призывах. Они создали то, что было способно вызвать Философский камень, но для этого им понадобились органы из Теории Темперамента, те самые органы, которые собирает Коронер. Поскольку я не знала, верить ли ему, то отправилась сегодня вечером в поместье отца Андрея, на окраине города, и мы провели спиритический сеанс, на который созвали моих родителей. Они подтвердили мне это и сказали, что тетрадь хранилась в нашем особняке в Гайд-парке, когда их убили. А потом… потом я чуть было не поцеловалась с Андреем Батори, потому что, несмотря на то что он не мой возлюбленный, думаю, часть меня не возражала бы, если бы он им был. Но в конце концов ничего не произошло, потому что появился инспектор Рид и сказал, что заметил за нашей семьей странное поведение, что он видел, как ты убегал по ночам… куда ты, черт возьми, убегаешь?

У меня перехватило дыхание, но и у Лироя тоже. Он раскрыл рот, но ему не потребовалось много времени, чтобы заставить себя заговорить.