Вам доверяются люди

И только на кухне Неонила Кузьминична проявила грубоватое сочувствие:

— Самостоятельный мужчина должон командовать. Новую-то больницу куда сподручнее на свой манер скроить!

2

А больницы не было. Были стены, окна, междуэтажные перекрытия, широкие коридоры и много дверей. Было здание, пахнущее олифой, известкой и сыростью, «коробка», как деловито и озабоченно называли его между собой строители. Чуть теплые трубы парового отопления не могли ни высушить, ни даже согреть эту четырехэтажную коробку. Температура не поднималась выше 8° по Цельсию.

Не снимая шинели, Степняк ходил по коридорам, распахивая одну за другой двери и дивясь тому, как непродуманно и безлико выстроено это здание, которое он в мыслях видел уже настоящей больницей, заполненной новейшим медицинским оборудованием, сверкающей белизной и никелем, светлой, красивой, удобной. Но именно об удобствах, о самых необходимых больничных удобствах, строители явно не задумывались. Все больше и больше хмурясь, Степняк старался не глядеть на неотступно следовавших за ним архитектора и прораба. Прораб, длинный, худой, в мешковатом желто-сером пальто, шел молча, не разжимая тонких губ. Архитектор, грузный и коренастый, в небрежно сдвинутой на затылок шляпе, с пестрым шарфом, кое-как замотанным вокруг шеи, тяжело дышал и все порывался сказать что-то, но Степняк притворялся, что не замечает его попыток. Все-таки, когда Степняк распахнул очередную дверь и через маленькую комнату вошел в большой зал, архитектор торжественно возвестил: «Операционная!»

И тут терпение Степняка лопнуло.

— А почему, собственно, вы решили, что этот сарай годится под операционную? — загремел он, оборачиваясь всем телом к своим спутникам. — Может быть, потому, что вот это напортачили?

Во всю длину одной из стен тянулись ребристые радиаторы отопления.

— Про антисептику ничего не слыхали? Специально не придумаешь такого прибежища для пыли! А то, что отсюда до лифта двести метров…

— Сто пятьдесят, — торопливо поправил архитектор.

— Сто пятьдесят! — возмущенно повторил Степняк. — Вот я вам простой аппендицит прооперирую, а потом поволоку вас на глазах у всех сто пятьдесят метров к лифту, — угодно?

— Так ведь на коляске… — неловко начал архитектор.

Степняк яростно взмахнул рукой:

— На ко-ля-ске! Это старые барыни на колясках ездили, товарищ архитектор, а в больницах каталки, понятно? Каталки! Черта лысого вы смыслите в больницах! И как только совести хватает браться за проектирование, когда ни уха ни рыла…

— А я и не проектировал, — вдруг спокойно сказал архитектор. — Я только привязывал проект больницы к типовому проекту школы. Напишите мне ваши замечания, в следующий раз учту…

— В следующий раз! — бешеным голосом закричал Степняк. — А теперь прикажете стены выламывать, да? Ведь у вас из приемного отделения в рентгеновский кабинет больной должен через третий этаж путешествовать, хотя, между прочим, и рентген и приемное отделение внизу. Прохода, видите ли, сделать не догадались! И выходит: вези человека на каталке в лифте на третий этаж, потом через все здание к другому лифту, потом спускай вниз… А вы за лифты поручитесь, что они не застрянут? А мусоропровод где? В ведрах, что ли, отбросы таскать сверху вниз? А водопровод! Воду вы подвели куда надо, я вас спрашиваю?

Вокруг Степняка и архитектора уже столпились все участники сдачи-приемки больницы.

— Ого, какой темперамент! — снисходительно, словно раскапризничавшемуся ребенку, сказала Бондаренко и улыбнулась ярко накрашенными губами. — Ну, товарищи, не будем терять времени, надо составить список недоделок…

— А кто подпишет акт приемки? — озабоченно спросил длинный прораб.

— Только не я! — Степняк рубанул правой рукой воздух.

— Горячка, горячка! — все еще улыбаясь, вздохнула Бондаренко. — Зачем так обострять вопросы? Война давно кончилась, и, я полагаю, тут сражаться не с кем. Строители устранят недоделки…

— В пределах возможного, — быстро вставил прораб.

— В пределах необходимого, — властно поправила Бондаренко и первая пошла к лифту.

В этот день Степняк неминуемо испортил бы отношения и со строителями и с Бондаренко, если бы не Лознякова. Он не сразу рассмотрел эту темноволосую, с легкой рыжинкой женщину. Она держалась чуть в стороне, незаметно и показалась ему совсем незначительной. Однако ее короткие замечания, когда составлялся список недоделок, были гораздо существеннее негодующих восклицаний Бондаренко, и в спорах со строителями она очень твердо отстаивала свое мнение. Степняк удивленно покосился, увидев в маленьких руках Лозняковой блокнот с перечнем тех самых строительных промахов, из-за которых он разбушевался наверху, у дверей операционной.

«Кто такая? И когда вообще она успела?..»

Бондаренко, словно прочитав его мысли, спохватилась.

— Да, я не познакомила вас, кажется? — сверкнув золотой коронкой, заулыбалась она. — Это же товарищ Лознякова, Юлия Даниловна, популярнейший человек в районе! Девять лет проработала участковым врачом. Но мы решили: больница-новостройка требует жертв. Лучшие силы вам отдаем!

— Вы терапевт? — спросил Степняк.

— Терапевт.