Вам хорошо, прекрасная маркиза?

– Совсем обнаглели наши начальники, – продолжала причитать тем временем Капитолина. – Газеты нынче носить невыгодно. За разноску одной газеты нам платят меньше копейки… В почтальонах остались одни энтузиасты и те, кому больше податься некуда. Вот и мне некуда… чего уж… А писем нет. Письма перестали писать люди друг другу, совсем одичали. Живут одинокие, каждый сам по себе.

– Вы знаете что, Капитолина? – перебила я ее.

– Что? – она достала из кармана очки, протерла их и нацепила на нос.

– Если кому-нибудь в поместье, – прищурилась я, собираясь с мыслями, как бы лучше донести свою идею до озабоченных внучкой и копейками мозгов Капитолины. – Если кому-нибудь в поместье пришлют письмо, то, будь добра, скажи об этом Артуру Олеговичу!

– Мне?! – поразился Давыдов. – Зачем?

Я наступила ему на ногу и придавила, чтобы он почувствовал отвлекающую боль.

– Если придет письмецо, – уставилась на меня в четыре глаза почтальонша, – то сказать вам?

– Да, – на всякий случай кивнул Давыдов, извлекая свою ногу из-под моей.

– Если оно даже не вам будет адресовано? – не сводя с меня изучающих глаз, уточнила та. Словно ко мне обращалась, а не к Давыдову!

С другой стороны, я ведь была представлена ей как его жена. А муж и жена – одна сатана с прочими преимуществами перед одиночеством.

– Даже если будет адресовано не ему, – поддакнула я.

– Вы просто скажите, – нахмурился Артур, возможно, догадываясь, что я задумала.

Или он не догадывался, по его унылому выражению лица об этом трудно было сказать что-то определенное.

– Значит, так вот просто взять и сказать, – неожиданно подмигнула мне Капитолина.

И я поняла, на что она намекала.

– Не просто, – усмехнулась я, – а за вознаграждение.

И тоже подмигнула ей.

– Р-р-р-гав! – поддержал нас «тигр», предвкушая, что с гонорара ему достанется сахарная косточка.

– Договорились, – хмыкнула Капитолина, опять-таки обращаясь исключительно ко мне. – Я пошла? Писем нынче нет.

– Идите, – разрешила я, – раз уж нет. Но если завтра хоть одно будет!..

– Всегда готова, – козырнула мне почтальонша и спросила: – Сколько?

– Не обидим!

– Тогда я пошла?

Я толкнула Давыдова в бок. Он ничего не понял! Пришлось мне сказать ему на ухо, что Капитолина ждет благодарности. Только после этого он полез в бумажник и достал купюру. Стыдоба какая! Я, такая честная и порядочная девушка, подкупаю сельского почтальона, которому за доставку одной газеты платят меньше копейки! Мама дорогая, до чего я дожила?!

До искренних отношений с возможно любимым человеком!

Возможно, до искренних отношений… с любимым мужчиной, ради которого я готова свернуть горы, а уж найти ему какое-то письмо – легче легкого!

– Не понял, – сказал мне Давыдов, когда пальто Капитолины с полосатым хвостом скрылись из виду. – При чем здесь почта?

– Пока еще не придумали другой организации, которая доставляет бумажную корреспонденцию, – хмыкнула я.

– Ты думаешь, – прищурился он, – что…

– Да, я иногда делаю это в ущерб остальным чувствам. Я думаю, что твой отец, явно человек сообразительный и находчивый, спрятал письмо не в зданиях и сооружениях, а приказал его послать по почте как раз во время вашей с Фаиной трогательной семейной встречи. Так что не ищи его, а жди со дня на день!

– Ты считаешь, что мой отец мог доверить бесценную бумагу российской почте?! Тогда ты просто бредишь!

– Ну, во-первых, не кричи на меня. Во-вторых, не веришь, иди, ищи. И в-третьих, наша почта не такая страшная, как о ней говорят. Видишь, какие хорошие почтальоны там работают! Еле подкупили!

– Мой отец – сообразительный и находчивый игрок…

– Это игра, Артур. Это игра! Как же ты не поймешь, что он решил отдать поместье самому сообразительному и находчивому?! Слушай, Арчи, а ты, случайно, не игрок? Может быть, я зря тебе помогаю? Ты найдешь письмо, получишь поместье и спустишь его с молотка!

– У меня нет такой привычки, – нахмурился Давыдов. – И вообще, я тебе не верю. Мой отец не мог так поступить с раритетной вещью. Он спрятал ее где-то в доме или здесь. В доме ищет Фаина, здесь я. Довольно честное распределение, не находишь?

– Я не нахожу, это ты ищи.

– И найду! – разозлился Давыдов, словно я отказалась от первой брачной ночи.

Развернулся и пошел в домик.

Я сидела и пила божественный нектар, так, во всяком случае, было написано на этикетке напитка, найденного мною в холодильнике. А Давыдов упорно искал раритетное письмо, категорически отвергая теорию о том, что раз оно письмо, то должно посылаться по почте. Логика вполне понятная. Кстати, пока он искал, небо потемнело, и где-то поблизости завыла пурга. Я решила, что нам лучше помириться, мало ли что. Если придется сидеть в охотничьем домике весь вечер и всю ночь, то лучше это делать миролюбиво.

– Пить хочешь, Арчи?

– Не зови меня так! – раздался голос из подпола.