Вам не понять – вы же офицер

Отодвигаясь от стола, Полоскалов сначала зацепил шкаф спинкой стула, а затем плечом, потом встал и дверку энергично прихлопнул.

При этом на антресолях предательски отворилась другая дверка. Из-за нее, небрежно набросанные на полку кривой стопочкой, стали сползать на нежданного гостя пыльные папки с угробленными материалами. Они лениво падали одна за другой на голову, грудь, плечи гостя, просто на стол или на пол.

– Погоны не оторвало? – поинтересовался Шеф, когда лавина макулатуры с антресолей сошла.

– А что это? Что это такое?!! – вопросил партийный руководитель, увидев на папочках надписи: «Уголовное дело», «Дознание», «Материалы проверки по факту…»

– Это, товарищ подполковник, мой ЛИЧНЫЙ, ЛИЧНО мною не вложенный вклад в укрепление воинского правопорядка! Если я его ЛИЧНО вложу, как мне это законом предписано, так у вас ЛИЧНО партбилет отнимут, а погоны от стыда сами отвалятся!

Сквозь свежий загар, нажитый в знаменитом авиационном санатории Чемитоквадже, на лице Полоскалова проступила краска. Он нагнулся к лежащим на полу папкам, но Шеф его упредил.

– Не поднимайте! Прикажу тут прибрать, пыль смахнуть, полы сполоснуть…

Возвращаться к поставленному вопросу сообразительный Полоскалов не стал. Слегка запинаясь и путаясь в словах, он выразил надежду на дальнейшее плодотворное сотрудничество в деле укрепления воинского правопорядка и удалился.

Разговор этот поневоле слушала вся контора, в том числе канцелярия, где работали люди не чужие и подчиненным Полоскалова – жены двух офицеров штаба армии.

Чтобы желания возвращаться к вопросу о партийной ответственности работников прокуратуры у Полоскалова или его руководителей впредь не возникало, Шеф после этого визита сделал два нехитрых дела.

Во-первых, написал прокурору округа и Главному военному прокурору донесение о том, что в связи с вопросами о личном вкладе в укрепление законности и правопорядка в поднадзорных войсках, поставленными перед ним от имени политорганов Военно-воздушных сил руководителем политоргана поднадзорного объединения, этому руководителю даны разъяснения о формах и методах реализации законных полномочий прокурора объединения.

Во-вторых, выдал Никите некоторые поручения, которые тот с молодежным энтузиазмом исполнил.

Никита истребовал в арканском военторге данные о выделенных штабу армии годовых лимитах легковых автомобилей и мотоциклов.

В Арканской городской госавтоинспекции с Никитой по его запросу поделились сведениями о перерегистрации приобретенных офицерами штаба армии за счет этих лимитов машин и мотоциклов на новых собственников.

В городском управлении «Сберегательных касс» Никите представили выписки о движении средств по счетам новых автовладельцев (ну не было в то время для органов следствия банковской и прочих тайн при официальном письменном обращении!).

У самих новых автовладельцев Никита получил объяснения, подтверждающие, что свои кровные, бережно сбереженные деньги они потратили на покупку автомобилей у выявленных Никитой офицеров штаба армии.

Сопоставив суммы, уплаченные новыми автовладельцами, с теми, за которые машины приобретались в военторге, Никита от офицеров, перепродавших свои автомобили, получил покаянные объяснения о том, что они существенно завысили цены на автомобили.

Покаянные потому, что дополнительные средства, полученные продавцами при завышении цены автомобилей, являются неосновательным обогащением в результате пока что уголовно наказуемой спекуляции.

С учетом «добровольного» внесения «обогащения» в доход государства, Никита в возбуждении уголовных дел в отношении «спекулянтов» отказал, но это по сей день не мешает Шефу в любой момент решение подчиненного отменить.

Лимиты на приобретение дефицитных «Волг», «Жигулей», «Москвичей» и «Запорожцев» штабу армии продолжают выделяться – вот и есть о чем помолчать в самолете некоторым штабным офицерам в присутствии оказавшихся с ними на борту работников прокуратуры.

Попутчики, однако, занимаются тем, что припасли на дорожку. Кто преферансом, кто чтением, а кто, как Никита, прослушиванием через наушники популярной музыки посредством модной портативной стереосистемы.

У меня в портфеле тоже чтиво припасено. Приобрел его вместе с женой. Где она его взяла – не признаётся. Обращаюсь к нему редко – подобное не поощряется даже в обстановке перестройки и гласности. Время читать возникает, как правило, лишь в командировках, когда остаешься один в купе вагона или номере гостиницы. На корешке и обложке всего одно слово: «Библия».

За три года с длительными перерывами одолел едва ли третью часть текстов томика, отпечатанного в 1923 году в Лейпциге на тончайшей бумаге меленьким шрифтом. Дополз до тридцать первого псалма: «Блажен, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты».

Однако вытащишь такую книжицу из портфеля, а попутчики не покроют – Полоскалову капнут. А он станет Шефу упреки высказывать в недостаточности атеистического воспитания подчиненных.

Остается только воспоминания вспоминать, да о будущем думать, да пытаться понять – почему думать про хрень служебную обычно легче, чем о родных и любимых.