Вампир-детектив Миднайт

Он видел кровь на полу, стекающую по голой ноге, впитывающуюся в шёлк её халата, запекающуюся в тёмных волосах.

— Я не хочу с тобой разговаривать, Ник, — сказала она.

Его мысли вернулись в настоящее.

— Отлично, — сказал он. — Не разговаривай. Просто слушай.

Ник стиснул зубы, глядя в окно на приближающийся пункт назначения — Центральный вокзал. Его взгляд скользнул к часам над улицей, ища расположение камер, чтобы он мог сделать всё возможное и избежать их.

Найдя две камеры на столбах над тротуаром и наблюдая за входом в вокзал, Ник закутал подбородок и лицо поглубже в пальто и распахнул дверь, предварительно скинув купюры в коробку, располагавшуюся на стене между ним и консолью, в которой находился водитель ИИ.

Вылезая из такси, он опустил голову и прикрыл её ладонью, поглядывая на часы.

Он добрался в рекордный срок.

К счастью, улицы были не слишком оживлёнными.

Он уже проинструктировал Кит купить ему билет, так что ему не придётся демонстрировать удостоверение личности. Он знал, что если сделает так, то полиция Нью-Йорка остановит поезд до того, как он покинет станцию. А потом семь или восемь полицейских зайдут в вагон, ударят его электрошокерами, накачают транквилизаторами, закуют в цепи почти каждую подвижную часть его тела и насильно затащат обратно на платформу и в заднюю часть полицейского фургона.

Вытеснив этот образ из своего сознания, Ник снова сосредоточился на собеседнице на другом конце его гарнитуры, пока он уверенно шёл к станции, сохраняя свои шаги и движения настолько медленными, неуклюжими и похожими на человеческие, насколько возможно.

— Ты не в безопасности в своём доме, — сказал он через субвокалку. — Мне нужно, чтобы ты убралась оттуда. У тебя есть куда пойти? Куда-нибудь, где нет активного наблюдения?

Тишина.

— Уинтер, — прорычал он. — Я серьёзно.

Какой-то мужчина взглянул на него, и Ник тут же отвёл взгляд, направляясь к старомодному табло, показывавшему время прибытия и отбытия.

— У меня есть дом моего друга, один из таких…

— Только не говори мне, где именно, — оборвал он её. — Не говори мне ни хрена. Кто-то наверняка подслушивает этот разговор.

— Ник. Что, чёрт возьми, происходит? — её голос стал откровенно сердитым. — Сначала ты записываешь меня и ничего не говоришь… и что? Продаёшь запись в СМИ для удовольствия? А теперь ты ведёшь себя, как чёртов чудак, будто ниндзя вот-вот появятся у моей входной двери…

— У меня нет времени спорить с тобой, Уинтер, — прорычал он. — Я тебя не записывал. Ясно? Должно быть, кто-то из вашей службы безопасности продал записи средствам массовой информации…

— Чушь собачья, Ник! Неужели ты думаешь, что я настолько глупа? Неужели ты думаешь, что я сказала бы всё это, если бы моя служба безопасности это услышала? В той комнате нет никаких записывающих устройств. Как ты думаешь, какого чёрта я тебя туда потащила? Я сделала это, чтобы мы могли поговорить.

Как будто заново обдумав свои слова, она сердито выдохнула.

Её голос превратился в более грубое ворчание.

— Ну… на самом деле я сделала это, чтобы отсосать тебе, пока ты меня кусаешь, но, может быть, это и к лучшему, что ты такой сварливый, чересчур моралистичный, богобоязненный ублюдок…

— Уинтер! — рявкнул Ник. — Я не сдавал тебя, чёрт побери! Я даже не знал об этом. По крайней мере, до тех пор, пока начальство не отчитало меня за это.

Стиснув зубы, он подавил желание расспросить её о Гэвине Кингсворте, раз уж они начали обсуждать, кто кому чего недоговаривает.

Вместо этого Ник снова огляделся по сторонам, с хмурым видом отметив ближайшую камеру и делая всё возможное, чтобы другие люди оказались между ним и объективом.

— Мы поговорим об этом позже, хорошо? — сказал он, заставляя себя говорить тише. — Ты сможешь орать на меня сколько угодно. Я могу даже поорать в ответ…

— Обещаешь? — проворчала она.

— Да, — прорычал он в ответ. — Я обещаю. Но сейчас мне нужно, чтобы ты убралась из своего проклятого дома. Не говори мне, куда ты идёшь. Никому не говори, куда идёшь. Отключи всё GPS-отслеживание в своей гарнитуре. Затем сними её и выключи, как только повесишь трубку… и оставь в своём доме. Избегай камер везде, где можешь. Держись подальше от главных улиц. И используй только наличные. Никакой оплаты по идент-тату, ясно? Ничего, что они могут использовать, чтобы отслеживать тебя…

— Ник… — начала она раздражённо.

— Просто послушай, ладно? Это очень важно.

Он посмотрел на часы, хмуро глядя на прибытия и отбытия.

— Я хочу, чтобы ты позвонила мне в 3:55 утра. Ладно? И ни минутой раньше. Я хочу, чтобы ты пошла туда, куда ты направишься, не предупредив их о своём приходе, и без гарнитуры, которая зарегистрирована на тебя. Позвони мне с чужой гарнитуры или монитора… или из общественного киоска. Не звони с того, что принадлежит тебе. Не звони в полицию. Не входи никуда, особенно со своим удостоверением личности, не разговаривай ни с кем, кому ты не доверяешь. И уж точно не разговаривай ни с кем, кого не знаешь. Ладно? Позвони мне в 3:55, и я приеду за тобой.

Наступило молчание.

— Уинтер?