Вампир и девственница (ЛП)

— Думаю, это значит, что ты человек. И ты пострадал больше, чем просто физически.

— Это было унизительно, — прошептал он, поглаживая нежную складку на ее колене.

Ей было трудно сосредоточиться.

— Есть такое знаменитое высказывание Элеоноры Рузвельт. Я... я не могу вспомнить дословно, но это что-то вроде, никто не может заставить тебя чувствовать себя неполноценным без твоего согласия.

Он откинулся назад и убрал руку с ее ноги.

— Мне оно нравится. Спасибо.

— Пожалуйста.

Он искоса бросил на нее любопытный взгляд.

— Для того, кто не хочет быть моим психотерапевтом, ты отлично справляешься.

Она усмехнулась. Это был самый лучший комплимент, который она когда-либо получала.

— Хорошо, что я не твой психотерапевт. Иначе было бы совершенно неэтично связываться с тобой.

Улыбаясь, он коснулся ее волос.

— Так ты хочешь быть со мной связанной?

Ее лицо вспыхнуло.

— Я думаю, что уже.

Его улыбка стала еще шире, и он накрутил один из ее локонов на палец.

— Теперь твоя очередь. Чего ты хочешь больше всего на свете?

— Долгую, счастливую жизнь. Хотя я не совсем понимаю, что это может повлечь за собой.

— Долгую жизнь, — пробормотал он и отпустил ее волосы. — А чего же ты больше всего боишься?

Это была та часть, о которой она не хотела говорить. Она повернулась лицом к камину.

— Яблоки.

— Фрукт?

— Да, — она подтянула к себе ноги, обхватив колени руками. — Он посылает мне яблоки. Большие красные яблоки в коробке. Сначала он послал их ко мне в кабинет. Потом он отправил их ко мне домой. Я переехала в другую квартиру, но он нашел меня.

— Кто он?

Она вздрогнула.

— Отис Крамп. Я даже переехала в безопасное место, но яблоки все равно пришли.

Робби придвинулся к ней поближе.

— Он, должно быть, следит за тобой.

— Он не может. Он находится в федеральной тюрьме Ливенворт. В одиночной камере.

— Он заказывает доставку яблок из тюрьмы?

— Нет никаких записей или доказательств этого.

— Тогда как ты можешь быть уверена, что это он их посылает?

Она на мгновение закрыла глаза. Не заставляй меня это объяснить. Это слишком ужасно.

— Поверь мне, это он.

Робби коснулся ее плеча.

— Я верю тебе. У него наверняка есть сообщник.

Она потерла лоб.

— Я так и думала, но мой начальник считает, что я... слишком близко принимаю к сердцу. Вот почему он отослал меня, чтобы я могла успокоиться. Трезво смотреть в будущее.

— Ты немного громогласно выражала свое мнение?

— Больше, чем "немного". Мне сказали, что у меня паранойя.

Робби улыбнулся.

— О, у нас так много общего.

Она фыркнула.

— Спасибо.

— Я все еще думаю, что у твоего заключенного есть сообщник.

— Я согласна, но не знаю, кто это возможно. Он уже два года сидит в одиночке. Они следят за всей его почтой. Я спрашивала его об этом, но теперь трудно сказать, когда он лжет. Во все, что он говорит, он вкладывает ровно столько правды и полуправды, что я уже не могу сказать, что есть что. Он... ему нравится играть со мной.

— Он знает о твоем даре?

— Он понял это после того, как я впервые поймала его на лжи. Он... он находит меня занимательной.

— Мудак, — пробормотал Робби и поднялся на ноги. Он подошел к камину, потом обернулся. — Не смей больше его видеть.

— Если мне прикажут...

— Какое преступление он совершил? — перебил ее Робби.

— Он изнасиловал и убил по меньшей мере тринадцать женщин.

Робби поморщился.

— Он просто чертов монстр. Почему ты вообще его видишь?

— Он был осужден за три убийства, но мы подозревали, что он совершил и другие убийства в нескольких штатах. Это была моя работа — заставить его признаться. Он так долго сидел в одиночке, что с нетерпением ждал наших встреч. Он постоянно намекал, что расскажет мне больше, если я продолжу встречаться с ним.

— Он манипулировал тобой.

Оливия вздохнула.

— Я знаю. Мы все это знали, но мой начальник хотел, чтобы я подыграла ему. Отис очень гордится тем, что он сделал, — она покачала головой, жалея, что не может прогнать эти образы. — Мы знали, что рано или поздно он захочет этим похвастаться.

Робби сел рядом с ней на диване.

— И что же случилось?

Она сосредоточилась на огне в камине.

— Он обещал мне все рассказать, если только я принесу яблоко на нашу следующую встречу. Большое красное яблоко и нож для чистки овощей. Он наблюдал за мной из-за стекла, пока я его чистила. А он…

Как она могла признаться, что это чудовище кончило в ее присутствии? Или что он описал ей в мельчайших подробностях, как он пытал девочек, используя нож для чистки овощей точно так же, как и она.

Она закрыла лицо руками, но ужасные образы все еще преследовали ее. Слезы жгли ей глаза.

— Вот откуда я знаю, что это он посылает яблоки. Он хочет, чтобы я вернулась к нему. Он... он просто одержим мной.

— Оливия, — Робби посадил ее к себе на колени и крепко обнял. — Милая, ты теперь в безопасности. Я никому не позволю причинить тебе вред.

Она уткнулась лицом ему в плечо и дала волю слезам. Она так долго сдерживала их, всегда стараясь быть сильной на работе. Она плакала из-за девушек, которые умерли. Она плакала из-за того извращения, которое ей пришлось пережить. Она плакала о тех пытках, которые пережил Робби.