Вампир и девственница

— В тюрьме? Что же он сделал? — Он изнасиловал и убил тринадцать женщин.

Хелен издала звук отвращения.

Не понимаю, как ты можешь иметь дело с такими ужасными людьми.

Отис Крамп был больше, чем ужасный. Оливия опросила многих преступников, но никогда не чувствовала себя так, словно столкнулась лицом к лицу с воплощением зла, пока не встретила Отиса.

— Я предпочла бы не говорить о нем, — она не хотела, чтобы ее бабушка узнала все эти ужасные подробности.

Хелен покачала головой, цокая языком, пока готовила виноградные листья.

— Хорошо. А теперь смотри, чтобы знать, как это сделать, — она положила ложку фарша на виноградный лист, сложила его у черенка, затем по бокам и свернула в трубочку.

Оливии хотелось выбросить из головы все мысли об Отисе, поэтому она взяла розу из вазы и поднесла ее к носу. Запах заполнил ее голову, напомнив о Робби.

— Ты не наблюдаешь, — упрекнула ее Хелен.

Ее глаза сузились. — Твои эмоции вдруг изменилось в лучшую сторону.

Оливия улыбнулась, поглаживая бархатные лепестки роз.

— Вчера вечером я встретила парня, который оставил ее.

— Твой тайный поклонник? Кто он? — Его зовут Роберт Александр Маккей. Робби для краткости.

Хелен выглядела смущенной.

— Он совсем не похож на грека.

— Он шотландец, — когда бабушка бросила на нее непонимающий взгляд, она уточнила. — Знаешь, Шотландия? Клетчатые килты и волынки? Хелен поджала губы.

— Он с острова? — Да.

Хм. Тогда он не может быть слишком плохим, — она свернула еще один виноградный лист. — Он приходил сюда? Почему я не встретилась с ним? — Это было после полуночи. Ты спала.

— Почему так поздно? Он что, какой-то контрабандист? — Нет. Он бегает по ночам. Я видела его в первую же ночь, когда приехала сюда. И он увидел меня. Издалека. Мы не разговаривали. А на следующую ночь он оставил эту розу.

— Хм, — нахмурилась Хелен, набивая очередной виноградный лист. — И вы разговаривали с ним вчера вечером? — Да. Во дворе.

— Он ведь не пытался выкинуть какую-нибудь глупость, правда? — Нет. Он казался… очень милым, — Оливия вернула розу в вазу. — Он сказал мне, что я храбрая и прекрасная, так же, как дедушка сказал тебе.

— Это хорошо, — Хелен склонила голову. — Теперь я чувствую беспокойство и страх. Что не так? Оливия отнесла свою чашку в раковину и сполоснула ее. Она знала, что ее эмоции кидает из одной крайности в другую. В одну минуту она купалась в теплом сиянии своего влечения к Робби, а в другую — отступала в холодном страхе.

— Я рассказала ему о моих способностях.

— Как же он отреагировал? — Он… кажется, с этим все в порядке.

— Кажется? Не могла бы ты рассказать, что он чувствовал? — Нет, я не могу, — Оливия решительно подошла к столу. — А с тобой такое когда-нибудь случалось? Ты когда-нибудь встречала кого-то, кого не могла прочитать? Хелен медленно покачала головой.

— Нет. Никогда.

По спине Оливии пробежал холодок.

— Тебе это не кажется очень странным? — Пожалуй, да. Из-за этого… ты боишься его? Застонав, Оливия села и положила локти на стол.

— Да, немного. Я подумала, что, если расскажу ему, что умею распознавать ложь, он тут же убежит. Но он этого не сделал.

— Ты нарочно пыталась его отпугнуть? — Да.

Хелен посмотрела на нее, прищурившись.

— Дитя мое, в твоих словах нет никакого смысла. Разве не ты говорила мне, что тебе трудно встречаться, потому что ты всегда знаешь, когда мужчина лжет? Да.

Значит, ты не хочешь встречаться с мужчинами, которых умеешь читать, а теперь не хочешь встречаться с мужчиной, которого не можешь читать. У тебя есть два варианта, и ты отвергаешь их оба.

Оливия поморщилась. Ей было неприятно признавать это, но бабушка была права.

— Я и не думала, что у меня когда-нибудь будет выбор. Робби застал меня врасплох. Я просто эмоционально отреагировала.

— Со страхом.

— Да, со страхом. Это было чертовски страшно! — Следите за своим языком, юная леди.

Оливия застонала и потерла лоб.

— Мне нужно проанализировать ситуацию и выделить все плюсы и минусы, чтобы я могла прийти к логическому… — Дитя мое, — прервала ее Хелен. — Иногда тебе не нужно думать.

— Я всегда все продумываю. Я потратила годы, оттачивая свою способность анализировать любую ситуацию… — Он тебе нравится? — спросила Хелен.

— Да, но… — Ты находишь его привлекательным? — Да, но… — Тогда все решено, — Хелен махнула рукой в знак отказа. — Никаких "но" здесь нет.

— Конечно же есть! Я не знаю, можно ли ему доверять. Я не знаю, что он чувствует.

Хелен пожала плечами и начала сворачивать еще один виноградный лист.

— Он пришел к тебе, потому что хотел познакомиться. Это значит, что он был увлечен тобой. Он попросил еще об одной встрече? — Да. Сегодня вечером.

Значит, его все еще влечет к тебе. Это же не операция на головном мозге, понимаешь.

Оливия упала на спинку стула. Нужно ли снова анализировать? — Я не узнаю, лжет ли он мне.

Хелен разложила готовые виноградные листья на дне горшка.

— Я очень любила твоего дедушку, а он любил меня. Но бывали дни, плохие дни, когда я чувствовала от него больше гнева или обиды, чем любви, и это причиняло мне ужасную боль.

— Мне очень жаль. Я не знала.

Хелен вздохнула.