Вампировский централ

Я понимал, что он имел в виду. Родной мир вампиров пострадал от Слияния не меньше, чем наш. С лица земли исчезли целые города, а вместе с ними многие вампирские семьи, составлявшие основу могущества кланов. Было разрушено производство, управление, связь, во многом изменился жизненный уклад. Сократилась численность леннаров, значит, уменьшилось поступление в запасники свежей крови. Квоты на её получение были урезаны, а на одном заменителе вампиру долго не протянуть — начнёт слабеть. Да и зачем заменитель, когда вокруг столько еды, а охоту никто не контролирует? Влияние Высших пошатнулось, им нужно было во что бы то ни стало вернуть кланы в рамки законов и традиций. Однако вести войну на два фронта было равносильно самоубийству, поэтому и был заключён Договор с людьми.

— Хочешь сказать, убийцей мог быть кто-то из ваших?

Вампир улыбнулся.

— Это твои слова.

Да помню я, помню: долг не выше расы. Торн никогда не нарушал этого правила напрямую, просто умело подводил меня к нужному выводу.

— Ладно, что со свидетелями?

— Этим занимается Гральтэн, но шансов у него мало: работал не новичок. Ты «дорожки» видел?

Видел — длинные, значит, пил понемногу. Экономный гад! Шансов найти свидетелей убийства почти не было, как не было надежды на друзей погибших ребят: вряд ли они сдадут своего поставщика грёз. Выходит, Торн прав — очередной «висяк».

— Ральт. Что у тебя с ним? — неожиданно спросил он.

— Общие воспоминания.

Я в двух словах изложил ему суть вопроса. Вампир помолчал, но всё же рискнул продолжить.

— Была война, Виктор.

— Женщины и дети не воевали, Экториан.

— Чтобы жить, мы должны питаться. Поступления крови тогда почти прекратились.

Я взглянул на него. Тёмные пряди падают на глаза, багровая радужка светится в полутьме. Видел я его после трансформации: зверь. Умный, элегантный, но зверь! Бесполезно учить хищника состраданию. Я отвернулся, подавив вспышку ненависти.

— Прости, Виктор, я не хотел.

— Просто не трогай эту тему, Торн.

За окном потянулись пустующие пятиэтажки Привокзального — выбитые окна и двери, дырявые крыши, стены, ощетинившиеся рельсами бывших балконов. За ними начиналась санитарная зона. Внедорожник качнулся на ухабе, и мне показалось, что в одном из оконных проёмов мелькнул свет. Взгляд привычно засёк цель: первый дом от дороги, последний подъезд, третий этаж. Ну, может, четвёртый.

— Брось, Виктор — всех не переловишь, — сказал Торн, кутаясь в плащ.

Значит, тоже заметил. Я остановил машину.

— Пойду посмотрю.

Это оказалось не просто: нужный дом от дороги отделяли горы строительного мусора. На торчащем из бетонной плиты куске арматуры, посверкивая рубинами глаз, сидели два ворона. Я прищурился, изобразил из пальцев рогатку и натянул воображаемую резинку — жест, который понимала каждая городская птица. Вороны переглянулись и демонстративно повернулись ко мне спиной. Вот наглецы! Снег почти прекратился, зато ветер озлобился вконец, впиваясь в лицо ледяными иглами. Февраль! Я поднял воротник и уже прикидывал, как лучше подобраться к дому, когда сзади хлопнула дверца.

— Чего стоим, кого ждём? — недовольно спросил вампир.

— Темно. Не хочу переломать ноги, — ответил я, пытаясь отыскать взглядом хоть какое-то подобие тропинки. — Отправил бы ты своих бойцов, гранд, а то отморозят себе….

— Не отморозят. В нашем деле клыки лишними не бывают, Виктор. Давай за мной.

Вампир подобрал полы длинного плаща и полез на гору битого кирпича.

— Торн!

Он оглянулся.

— У тебя есть крылья, — напомнил я.

Вампир тряхнул головой и рассмеялся.

— Забыл. Веришь? С кем поведёшься…. Ладно, я напрямую, а ты лучше по краю обойди, а то и правда что-нибудь себе сломаешь. Ребята предупредят, если что.

Взметнулись полы длинного плаща, и большая чёрная птица прянула в ночное небо. Я проводил её взглядом и пошёл вдоль дороги. АРМ привычно лёг в ладонь. «Ребята предупредят!» Ага, каркнут сверху. Найдя наконец проход между кучами мусора, я свернул туда и пока добирался до места, не раз помянул добрым словом свои неубиваемые армейские ботинки. Вход в подъезд на фоне стены выглядел бездонной дырой, а сама стена с чёрными провалами окон, казалось, уходила в небо. Бывало, в заброшенных домах отсутствовали целые лестничные пролёты, но светить здесь фонариком было бы ещё опаснее. В который раз пожалев, что умею летать только вниз, я постоял, привыкая к темноте, и вошёл в подъезд.

5

Лестница оказалась на месте, правда, ступени были засыпаны щебнем и битым стеклом, поэтому бесшумного восхождения не получилось. Четвёртый этаж. Из квартиры на площадку падал неровный свет, доносились приглушённые голоса. Мне повезло: народ был занят разговором и не услышал подозрительных звуков на лестнице. И всё же странно, что ни здесь, ни внизу я не встретил охраны. От комнаты меня отделял короткий коридор. Я остановился у дверного проёма, прислушиваясь к разговору.

— Вы ещё можете уйти, люди. Я не ищу неприятностей, — голос говорившего звучал тихо, но твёрдо.

— Ты их уже нашёл, парень. Но если просто оставишь её и свалишь, возможно, ничего и не случится.