Вампирский клуб вязания

Женщина с более твердым характером сказала бы ей не приходить ни в понедельник, ни во вторник, ни после дождичка в четверг. Розмари явно хотела пригрести наличку к рукам; от нее с сыном у меня нагревалось кольцо, бабушка уже один раз увольняла ее. Однако я не могла сказать все это Розмари, ведь она выглядела такой несчастной! Я решила, что если буду следить за ней и не оставлять кассу без присмотра, то мы как-нибудь справимся.

Розмари вышла за дверь и встретилась с сыном. Они пошли по улице вдвоем и, как мне показалось, опять начали ругаться.

Стоило Розмари скрыться из виду, как раздался стук в дверь. Я же только что заперла ее и перевернула табличку на «Закрыто»! Я осторожно посмотрела через стекло: за дверью стояла Сидни Лафонтен, риелторша. Я хотела притвориться, что не заметила ее, но тут она крикнула:

– Здравствуйте, Люси! Ваша чудесная кошечка так мило спит в витрине!

Что я могла сделать в такой ситуации? Я открыла дверь, стараясь выглядеть строго.

– Извините, но мы только что закрылись.

Мои усилия не произвели на Синди никакого впечатления – она просто протиснулась мимо меня.

– Я только на минуточку! Принесла договор и первый взнос.

Женщина поставила портфель на кассовую стойку так, словно магазин уже принадлежал ей, и вынула стопку документов и банковский чек. Сидни улыбнулась мне, широко, сверкая белыми зубами. Такие улыбки часто видишь в Лос-Анджелесе, но в Англии – почти никогда.

– Ричард Хэтфилд о вас прекрасного мнения. Знаете его девиз? «Сотрудничайте с теми, кто вам по душе, – тогда бизнес всегда будет в радость».

– Отлично бы смотрелось на наклейке для машины, – кивнула я.

Сидни рассмеялась, словно шутка была гениальной.

– Вот чек на сто тысяч фунтов. Просто подпишите здесь.

Женщина достала ручку и пролистала документы. На страницах было несколько желтых стикеров со стрелочками – они показывали, где подписаться и поставить инициалы. Меня впервые в жизни так сильно принуждали к чему-либо. Наверное, пожилых людей такие методы легко пугали – да и я занервничала. А еще сто тысяч фунтов стерлингов – это вам не мелочь в кармане.

Челюсть заныла – я осознала, что крепко стиснула зубы. Я понемногу расслабилась и ответила:

– Я еще не решила, буду ли продавать магазин.

– Но все остальные уже подписали бумаги! Без вас сделка не состоится.

– Почему? Разве мистера Хэтфилда не порадуют три милых стареньких магазинчика? Зачем ему все четыре?

– У богачей свои капризы, – пожала плечами Сидни. – Милая, возьмите деньги. Вам такого больше не предложат.

– Я еще не поговорила с матерью, – сказала я.

Пока что это было моим самым веским аргументом.

Женщина снова рассмеялась. Если она продолжит в том же духе, возможно, мне стоит задуматься о карьере комика.

– Мы с мистером Хэтфилдом уже знаем: магазин перешел вам.

Быстро они, конечно!

– И все же я предпочитаю обсуждать столь серьезные вопросы с родителями. Но спасибо, что зашли.

Я подошла к двери и открыла ее. Сидни ничего не оставалось, кроме как собрать бумаги. Покидая магазин, она повернулась ко мне:

– Только не тяните. Не гарантирую, что Ричард не переключится на другие проекты.

Я отнесла наличку из кассы в банк и решила прогуляться – может, злость немного выветрится. Я миновала группу студентов, которые шли развлекаться, туристов, пары, направлявшиеся в рестораны. Вдруг я пожалела, что не согласилась провести вечер с объявившейся кузиной. Я находилась в одном из прекраснейших городов мира, а мне не с кем было поужинать – и даже погулять. Я не скучала по жизни в Америке, но друзей мне не хватало. Если я решу остаться в Оксфорде, стоит завести новых.

Я заказала карри навынос, купила Нюкте тунец и вернулась домой. Мы поужинали. Кошка улеглась спать, а я решила проверить электронную почту.

Зазвонил телефон – это была мама. Наконец-то! Как только мы убедились, что дела у нас обеих и у папы в порядке, я перешла к главному.

– У меня плохие новости. О бабушке.

Я рассказала маме о случившемся, придерживаясь общеизвестной версии – что бабушка умерла во сне из-за сердечной недостаточности. Мама была за много километров отсюда и говорила со спутникового телефона – нельзя было понять, поверила она мне или нет.

В ответ – тишина. Мама плакала?

– Мне жаль тебя, Люси. Вы с бабушкой были так близки. Мне приехать в Оксфорд?

Я задумалась. Я не нуждалась в поддержке и не хотела подвергать маму опасности: мы ведь еще не нашли убийцу.

– Нет, незачем. Когда я приехала, ее уже похоронили. А ты знала, что у нас есть родственники по бабушкиной линии?

Мама немного помолчала.

– Знала. Но мы жили так далеко! Зачем рассказывать о родне, которую ты вряд ли встретишь?

– Сегодня я познакомилась с кузиной. Похороны организовала именно она: до нас с тобой не получилось дозвониться.

– Какая добрая девушка. Как она тебе?

– Вроде хорошая.

Я не знала, как описать Виолетту, наш разговор был таким коротким, что я уяснила только одно: она ведьма. Я понятия не имела, кем она работает и с кем еще из нашей семьи знакома.

– Она живет в Мортоне-под-Уайчвудом, – вспомнила я.

– А, да, мама там родилась.

– Кажется, там ее и похоронили.