Вампирский роман Клары Остерман

Честно, думал, его поймают сразу же, но, точно из ниоткуда, прямо с крыши дома сорвалась тень. Я успел толкнуть Клару за угол, когда раздались выстрелы, и кирпичная крошка полетела в стороны, когда пули ударили прямо в то место, где только что стояли мы.

– Наверху! – закричали со стороны улицы.

– Создатель! – ахнула Клара, и я проследил за её взглядом.

Прямо по крыше с другой стороны канала бежали двое, и один был с рогами. Если у Дзива есть крылья, я уже не удивлюсь, потому что не нахожу другого объяснения, как они с Шелли забрались так высоко.

Тем не менее, погоня отвлеклась на них, а мы смогли добраться до ближайшего извозчика. Там, укрывшись в экипаже, мы наконец выдохнули.

– Сядьте от меня подальше, господица Клара, – попросил я, когда мы отдышались. – А то…

– Я понимаю, – робко и смущённо даже кивнула она и пересела.

Экипаж тронулся, и мы поехали к дому Афанасьева. Клара долго возилась с завязками маски, но пальцы её не слушались.

– Давайте помогу, – не выдержал я спустя время, когда мы уже проехали два квартала, а она всё дёргала несчастные завязки и уже выдрала несколько волос.

Я стянул чёрную ткань с собственного лица и помог ей.

– Что вы смеётесь? – почти возмущённо спросила Остерман, а я до замечания и сам и не заметил, что улыбался.

– Наверное, вы ужасно рады.

– Рада?! – воскликнула она сердито. – Моего друга арестовали. Меня едва не застрелили. Я убила военного министра! Вы правда считаете, что я способна радоваться этому?!

– Тс-с, – цыкнул я, выглядывая за шторку нашего экипажа.

Белград погрузился в беспокойный сон, полный далёких криков и сигналов тревоги. К этому времени по всей столице согласно протоколу должны были объявить операцию по перехвату преступников, в число которых теперь входил я, хотя и сам до конца не понимал, во что оказался втянут.

Прикрыв обратно шторку, я стянул с лица чёрный лоскут ткани и бросил на сиденье рядом с маской Остерман.

– Я имел в виду наш маскарад. Мы, одетые как настоящие разбойники, убегаем по ночному городу от погони. Наверное, вы читали о подобном в ваших романах?

– Ох. – Она только покачала головой. – Это…

Некоторое время мы молчали, прислушиваясь к беспокойным голосам, доносившимся с другой стороны канала. Наконец, наш экипаж завернул на соседнюю улицу, и стало чуть тише.

– Простите, – добавила Остерман. – И спасибо.

– За что?

– Вы спасли мне жизнь, хотя собственными глазами смогли увидеть, какое я… чудовище.

Неловко было бы в такой момент признаться, что, вообще-то, я собирался её арестовать, но Шелли разрушил мой план. Неловко признаваться, что я нарушил закон и предал своих коллег ради сомнительной цели, которую и сам с трудом понимаю.

Нет, Афанасьев и Шелли правы, но… разве это вообще моё дело? Я должен исполнять свой долг, делать работу, ловить преступников, и вот этот преступник, прямо в моих руках, так что я натворил?..

В общем, мы добрались до квартиры профессора. Все уже были в сборе. После короткого знакомства (как же громко смеялся Дзив, когда Остерман перепугалась его рогов) мы расселись на кухне, поближе к горячему чаю.

– Хватит так смотреть на господина Дзива, господица Остерман, – попросил Шелли. – Это неприлично.

– Но он…

– Чудовище, как и вы, – улыбнулся Шелли, играя бровями. – Но собрались мы здесь не для этого. Раз вы уже познакомились с господином Дзивом…

– А я… – она смущённо покраснела (к счастью, уже успев смыть кровь с лица, а то выглядело бы это совсем ужасно), – читала о вас в газете. О том, как вы по крышам лазаете.

– Я тоже читал эту газету, – усмехнулся Дзив. – Очень впечатляющий там… рисунок.

– Да! – радостно воскликнула Клара. – А я почему-то так сразу и подумала, что это даниец, ведь я так много читала о данийцах, но никогда не встречала в жизни, поэтому…

– Кхм, – кашлянул нетерпеливо Шелли. – Давайте поговорим о по-настоящему важных делах.

И он достал ларец с путэрой, раскрыл его, и кухню залил яркий свет. Из ларца полетели искры. Мы вскрикнули.

– Осторожно!

Доктор громко хлопнул крышкой. Глаза его за стёклами очков некоторое время смотрели в никуда, то ли ослепнув от света, то ли отражая глубокую задумчивость.

– Пуля повредила путэру, – в ужасе проговорила Остерман. – Она… она не должна так делать.

Шелли кромко хмыкнул.

– Давыдов, а вы же…

– Да.

В особняке на балу, когда раздался выстрел, кто-то погасил весь свет и открыл ларец с путэрой. Это его свет тогда вспыхнул. Мы слышали тот же шум на балу.

И если Остерман была в тот миг ранена…

– Кто ещё мог взять путэру? – спросил её Афанасьев. – И успеть вернуть её на место?

Клара сидела за кухонным столом профессора, держа обеими ладонями чашку с горячим чаем и дуя на поверхность, опасаясь обжечься. Для девушки, которая только недавно убила военного министра Ратиславии, это было немного противоречиво, и от того ещё более странно, насколько естественно смотрелось.

– Только Тео. Он держал её в своей комнате. Никто больше не мог… но подождите, он же был рядом со мной. Он защитил меня…

Она запнулась и нахмурилась, ближе придвигая к себе чашку.

– Что вы помните, Клара? – Афанасьев присел ближе к ней.