Вампиры – дети падших ангелов. Голоса дрейфующих льдов

Девушка вошла в дом и в коридоре обнаружила стоящих возле стены друг против друга Киру и Йоро.

Катя вызывающе уставилась на девочку, одетую в очередное платьице в оборочках, и поинтересовалась:

- А ты гордишься мною?

Та смотрела на нее огромными фиалковыми глазами и молчала.

Девушка хотела заставить ее говорить, но тут ее за руку взял Йоро. Он смотрел на нее с любовью и преданностью. Злость, готовая вот-вот закипеть, отступила, внутри сделалось спокойно, а осколки разбитого сердца шевельнулись от нежности.

Катя крепче сжала его маленькую горячую ладошку и, не зная, как выразить свои чувства, просто сказала:

- Спасибо.

Она не видела, уводя его за собой, как мальчик обернулся и подарил Кире ободряющую улыбку.

* * *

В один из теплых, казалось бы, уже совсем летних вечеров Катя шагала между старыми домами когда-то промышленного района по улице, ставшей уже совсем родной. Воздух ближе к ночи стал свежее, очистился от копоти и был наполнен теплыми запахами пробившейся травы, листьев, растений, пыли и нагретого за день асфальта. При легком ветерке шелестели кроны деревьев, в потемневшем сине-сером небе парили птицы. Бледная луна нерешительно взошла на небосклон, но ярко вступить в свои права не торопилась.

Девушка то и дело оборачивалась, чувствуя на себе чей-то пронизывающий взгляд.

«Опять Тане следит», - подумала она, но решила оставить попытки выманить его из укрытия. Собственно, для того Цимаон Ницхи и отправил его сюда, чтобы тот следил за ней.

Завидев вдалеке парочку, черноволосую девицу в лакированной куртке, сидящую на мотоцикле, и парня с лохматыми русыми волосами, Катя остановилась.

Молодые люди разговаривали. Девица на этот раз не выглядела сердитой, раз она даже засмеялась, откинув назад голову с высоким черным хвостом. Ее зеленые, цвета только распустившейся листвы глаза лучились удовольствием.

Катя наблюдала за ней, всматриваясь в красивое, несколько надменное и в то же время живое и нежное лицо.

«Глаза были синими», - неожиданно вспоминала девушка, воссоздавая картину из начала весны, когда впервые увидела эту девицу во дворе. Тогда цвет ее темно-синих глаз показался необычным, впрочем, как и манера поведения.

Сегодня мотоциклистка в черном предстала совсем в ином свете, несмотря на то что своему любимому цвету не изменила.

Но вот девица взмахнула на прощание рукой, завела мотоцикл и уехала. Паренек двинулся в ту же сторону, и Катя быстро его догнала.

Он обрадовался ей, восторженно оглядел с ног до головы, можно было подумать, на ней одеты не обычные потертые джинсы с футболкой, а красивейшее бальное платье.

- Как ты? - воскликнул Глеб, неловким движением приглаживая пальцами русые волосы.

- Прекрасно, - ответила она и кивнула в сторону, куда укатила девица. - Все-таки помирились?

Он пожал плечами, при этом его щеки порозовели.

- Да так… просто болтали. Мы в одном институте учимся, живем по соседству… сталкиваемся иногда.

- Она выглядела, эм, милой.

- Да-а, - засмеялся парень, - иногда бывает такой.

Не сговариваясь, они двинулись по улице и вскоре вышли к памятнику Кирову на высоком постаменте. Вокруг стояли скамейки, вдали виднелись Нарвские триумфальные ворота. На самом верху их красовались скульптуры шести вздыбленных коней, а за ними колесница, в которой во весь рост стояла Нике - крылатая богиня Победы в тунике, с лавровым венком в правой руке и пальмовой ветвью - в левой.

- Давно тебя не видел, - проронил парень. - Тогда в метро мне показалось…

- Ай, оставь, - отмахнулась Катя, переходя дорогу сразу за сквером и устремляясь к главному входу в Парк имени девятого января. - Тогда у меня были некоторые проблемы.

Юноша старался не отставать и шел с ней в ногу. Они задержались несколько секунд возле круглой клумбы с разноцветными пестрыми анютиными глазками, затем прошли мимо высоких башен с квадратными колоннами из красного кирпича и свернули на боковую аллейку вдоль парковой изгороди - каменной с узорчатой литой решеткой. Сухие дорожки от зеленого газона по всему парку отделяли аккуратные низенькие железные ограждения. В свете фонарей, чьи черные столбы сверху были красиво изогнуты, словно шеи лебедей, шелестела нежно-зеленая листва.

От пруда вдоль дорожки тянуло сыростью. Каплеобразные белые плафоны с яркими лампочками внутри, запутавшись в ветвях деревьев, отбрасывали на воду кривые золотистые отблески. Редкие звезды, казалось, подмигивают в глубоком темно-синем небе. Луна налилась серебром и повисла над елочками, растущими возле изгороди.

Катя присела на единственную скамейку без спинки, с которой открывался вид на пруд и мостик через него.

От Глеба так аппетитно пахло, что у девушки свело желудок. А парень, ничего не замечая, болтал про институт, сессию, своих тусовщиков-друзей, про родителей, которых никогда не бывает дома.