Вампиры и другие фантастические истории

Я прислушался: и правда что-то выло, но трудно было определить, что и где. Скорее всего, это был ветер в трубе или в одной из отдушин склепа.

Петро был весел, он верил в успех! А у меня были основания очень и очень бояться за будущее.

И что же, в эту же ночь погиб личный лакей графа. Его нашли умирающим в постели, и он мог только прошептать: «Графиня, гра…»

Пока слуги судили и рядили, подошел Петро, поднял голову покойника и со стоном опустился на пол. Он был бледен как мел.

Испуг и обморок Петро были последней каплей в неспокойном настроении наших слуг.

Большинство, вместо того чтобы помочь старику, бросились вон из комнаты, и уже через час несколько человек попросили расчета. К вечеру ушли поденщики.

Смех и песни замолкли. Слуги шептались и сговаривались о чем-то, ясно чувствовалось: еще один смертельный случай, и мы останемся одни. К вечеру…

– Господа, – прервал доктор, – как ни интересны все эти чудеса в решете, а все же спать надо. Скоро два часа ночи. Я полагаю, что все ваши вампиры и оборотни уже нагулялись и завалились спать. Итак, я ухожу. – И доктор решительно встал с места.

– Делать нечего, подождем до завтра, – сказал один из гостей.

– Не бойтесь, ни Карл Иванович, ни его «сказки» не сбегут, – шутил доктор.

– А разве вы думаете, что все это сказки? – спросил удивленно Жорж К.

– Какое вы еще дитя, Жорж, если могли в этом сомневаться, – заметил один старик.

XIX

День прошел очень оживленно. Катались верхами, много гуляли по лесу, молодежь занималась гимнастикой и борьбой. Никто ни разу и не вспомнил о вчерашнем чтении.

Вечером, усталые, голодные, но в хорошем расположении духа, все были в сборе.

Сытно поужинав, приступили к Карлу Ивановичу с просьбой дочитать «сказки».

Тот, против обыкновения, очень неохотно взял свой портфель и долго в нем разбирался.

– Ну-с, какой-то ерундой вы нас сегодня угостите? – спросил доктор.

– Быть может, обойдемся сегодня без чтения? – точно обрадовался Карл Иванович, закрывая портфель.

– О, нет, нет, мы хотим знать конец! – запротестовала молодежь.

– Вы кончили на том, Карл Иванович, что все слуги из замка убежали от страха, – напомнил Жорж К.

Карл Иванович вздохнул и начал:

Продолжение письма к Альфу

К вечеру Петро объявил, что не отойдет от двери склепа, пока не выследит «проклятого дьявола»…

Ночь прошла тихо. Даже утром и днем Петро отказался сойти со своего поста. Он взял у меня только кусочек хлеба.

И день прошел хорошо.

Минули еще сутки.

Что делать с добровольным сторожем? Он ест один хлеб и совсем не спит. Долго ли он выдержит?

Еще сутки.

Никакие уговоры, никакие доводы не помогают.

Я решился оставить упрямца еще на ночь, а утром подсыпать сонного порошка в вино и заставить его выпить.

Приготовив покрепче снотворное, я сидел у себя в комнате. Пробило два часа.

Вдруг в комнату, пошатываясь, входит Петро. Он иссиня-бледен, точно мертвец, волосы всклокочены, сам весь дрожит. Беспомощно опустившись на стул, он залился слезами.

Первых его слов разобрать было невозможно, до того стучали его зубы. Наконец я уловил:

«Графинюшка… ужас… наша графинюшка ходит… мертвец…»

«Успокойся, Петро, расскажи все по порядку, я и сам думаю, что виноват не американец, а графиня», – сказал я, стараясь казаться спокойным.

«Наша графинюшка, это ангел-то во плоти, и вурдалак, вампир…» – И он снова зарыдал.

Когда припадок прошел, Петро сообщил мне следующее.

И в эту ночь, как и ранее, он сидел на скамейке против входа в склеп и не спускал глаз с двери. Ключ от нее лежал у него в кармане.

Ночь лунная, и все видно отчетливо.

«Смотрю, – говорил он, – перед дверью стоит графиня. Белое нарядное платье, локоны по плечам, и на голове цветы и бриллианты. Ну точь-в-точь как она наряжалась, когда ехала на бал.

На минуту я забыл, что она умерла, и бросился к ней:

„Графинюшка, милая!“

Она ласково посмотрела да и говорит:

„Петро, за что ты меня преследуешь?“

Тут я вспомнил, что она мертвая, отскочил, а она за мной:

„Оставь меня в покое, и я тебя не трону“. И голосок у ней такой нежный.

„Бог с вами, – говорю, – графиня, ведь вы же умерли… и похоронены“.

„Умерла… и все-таки живу. Не мешай же мне“. И сама отстраняет это меня с дороги рукой.

Я хотел перекрестить ее, а она как бросится да схватит меня за плечи! Сильная такая, глаза злые, и лицо совсем как чужое. Хочу вырваться и не могу, вот-вот повалит… Так мы все пятились, пятились и дошли до грядки с чесноком.

Я запнулся и упал к подножию креста. Она тоже повалилась.

Ну думаю, загрызет!.. Да Бог помиловал.

Почуяла чеснок, соскочила, застонала тяжко-тяжко и исчезла.

Долго я лежал: боялся пошевелиться. Ну а потом и к вам, доктор.

Что нам делать? Ведь графинюшку-то я не могу колом, рука не выдержит…» – прошептал верный слуга и опять заплакал.

Я хотел перекрестить ее, а она как бросится да схватит меня за плечи!

До утра мы сидели с Петро, обдумывая, как поступить. Надо обезопасить замок и деревню от вампира, а в то же время, ради Карло и старого графа, пощадить имя графини в народе.

Мы еще ничего не решили, как пришли мне сказать, что умер сынишка кучера, мальчик лет десяти.