Вампиры не обязаны... просить?

Она заворчала, как капризный ребёнок, и расслабилась, демонстрируя свою покорность. Он снова опустился, схватил бутылку с маслом, вылил на ладонь и злобно дёрнул ногу Иш Таб к себе. Он намазал ей каждый палец, а потом пятку и лодыжку. Когда сильной рукой он коснулся нижней икроножной мышцы, посмотрел прямо на линию ноги Иш Таб и замер, а затем поднял взгляд ей в глаза.

«Ой!»

Когда его глаза стали цвета нефрита, Иш Таб резко поджала ноги.

«Ой-ёй! Вампир с чёрными глазами означал одно из трёх: голод, гнев или возбуждение».

В этом случае… Ну, вероятно…

«Он пялится на твою женскую гордость и радость. Но никак не…»

Она попыталась вытащить ногу, но та была заблокирована вампиром.

Антонио опустил голову и поцеловал мизинец Иш Таб. С её губ непроизвольно сорвался тихий стон, после чего застонал и Антонио.

— Тебе это нравится, да? — хрипло спросил он и переместил рот к её лодыжке, начав облизывать кожу. — Тебе нравится, когда отвратительный вампир прикасается к тебе, да, Иш Таб?

Иш Таб тяжело дышала и изо всех сил вцепилась пальцами в кресло, отвечая:

— Не думаю, что ты отвратителен… — она почувствовала, как Антонио слабо царапнул её икру клыком, а дюймом вышел начал ласкать горячим языком. — Думаю, что ты… О, Боги!

Каждое прикосновение, каждая крошечная точка контакта ощущалась как восхитительные, маленькие конвульсии, проносящиеся по телу. После тысяч лет отсутствия физического контакта каждый дюйм кожи Иш Таб переживал чувственные вспышки. Она ещё крепче вцепилась в кресло.

— Говори. Кто, по-твоему, я? — спросил он тягучим, сексуальным голосом. Затем скользнул вверх по внутренней стороне бедра рукой, а ртом и языком медленно двигался вверх по другой ноге.

— Очень… очень… — она зажмурилась и почувствовала, как он царапнул её клыками чуть выше.

— Что? — Его горячее дыхание опалило внутреннюю поверхность бедра. Затем он поднял руку ещё на дюйм, и ещё, пока она не почувствовала, как он пальцами задевает чувствительную плоть между ног. Иш Таб слабо дёрнулась. Соски затвердели, превратившись в острые пики.

— О, боги! — Непослушный вампир. Никто никогда не прикасался к ней так, как он сейчас. За всю вечность. И самым возбуждающим был его контроль. Ни стыда, ни застенчивости. Разрешения не спрашивали. Он просто делал то, что ему нравилось. Да будут прокляты боги, но теперь Иш Таб знала, чего ей не хватало все эти тысячи лет. Даже в самых смелых мечтах она не могла себе этого представить.

— Очень сексуальный, — наконец, выдохнула она.

— Хорошо, — проговорил он и провёл пальцем по её расщелине. — А теперь покажи, как сильно я тебе нравлюсь.

Показать? Показать!? Если бы она показала, то схватила бы Антонио за густые тёмные волосы и оседлала его лицо, как пьяная ковбойша, которая нашла последнюю на планете брыкающуюся лошадь.

Он придвинул рот на дюйм ближе к чувствительному бутону, и Иш Таб знала, что потребуется лишь одно касание. Антонио убрал руку, чтобы освободить место для рта. О, боги…

Иш Таб посмотрела вниз и увидела самое эротическое зрелище в жизни. Антонио потянулся, чтобы освободить твёрдый член из тесноты сексуальных кожаных штанов. Она не могла видеть его мужественность, но безошибочно узнала ритмичное движение руки.

Святые божества секса и греха, он наслаждался.

— Tu flor de mujer es tan exquisita[31], - простонал он.

Неужели он только что назвал её женскую прелесть изысканным цветком? В голове Иш Таб всплывали бесконечные, восхитительные, сексуальные образы.

В тот самый момент, когда Антонио накрыл ртом её бутон, свободной рукой скользнул вверх по её торсу и обхватил грудь поверх ткани платья и принялся дразнить и мять плоть в такт опытным движениям языка.

Святые божества древней Вавилонии, она никогда не испытывала такого ощущения.

— Не останавливайся. Божежтымой. Только не останавливайся. — Шелковистым, горячим языком Антонио гладил и скользил по крошечному комочку нервов. Иш Таб напряглась. — Боги, не останавливайся.

Его дыхание учащалось с каждым толчком языка.

— Никогда. Ты такая вкусная. Чертовски сладкая.

— Да-да. — Она в нескольких мгновениях от того, чтобы испытать волну разрушительной для разума нирваны. Она прижалась тазом к его языку. — Святые звёзды и Луна, Франсиско!

Он замер.

Она замерла.

Каждое существо на планете замерло, чтобы указать на неё.

«Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Я, что? Назвала его Франсиско?»

— Ты только что сказала: «Святые звёзды и Луна, Франсиско.»? — Он нахмурился.

«Да… именно так. Проклятье».

Прежде чем она успела сказать хоть слово, Антонио исчез.

«О нет… Нет!»

Может и существовал второй шанс, но Иш Таб нужен третий.

ГЛАВА 21

— Что значит «ты потеряла Антонио»? — спросила Пенелопа с того конца провода.

Иш Таб вышагивала по огромной кухне, смотря на идеальное шоколадно-карамельное суфле.

— Хватит издеваться, ладно? Я нечаянно.

— Я не издеваюсь, — возразила Пенелопа. — Лишь немного запуталась.

— Я обращалась к суфле. — Иш Таб отвернулась от десерта, который служил печальным напоминанием того, как она испортила вечер. — Чего тут путаться-то? Я потеряла его.

«На самом деле потеряла».