Вампиры не обязаны... просить?

— Вообще-то, — он опустил руки и направился к большим двойным стеклянным дверям, ведущим на собственный балкон, — прошлой ночью я добился значительного прогресса. Один. — Он рывком распахнул двери и вышел наружу. Зимнее солнце ударило ему прямо в лицо, но он не уклонился. Как странно. Казалось, он греется в тёплых лучах, как смертный. Обычно вампиры избегали солнца, учитывая, как оно истощало их силы.

Он покосился на неё.

— У тебя десять минут, затем уходи.

«Уфх… Терпение». Она глубоко вздохнула, моргнула и вышла за ним наружу.

— Хорошо. Но не перебивай, понял? — Он не ответил, поэтому она восприняла это как согласие и начала рассказывать Антонио о человеке, которого когда-то любила. Двести лет назад она нашла его, монаха, который оставил свою семью, чтобы помочь нуждающимся, потерянным и больным. — Это не похоже на банальный фильм о смертных, — объяснила она. — Смертельная болезнь опустошила Чили. Больше всего пострадал Сантьяго, и те, кто остался, были убиты горем. Я работала день и ночь, помогая избавиться от тьмы, чтобы те, кто остался в живых, могли двигаться дальше. Куда бы я ни пошла, везде видела его. Самые бедные кварталы, импровизированные больницы, церкви, где живые собирались на траур. Он был повсюду, бесстрашно держал руки умирающих, пока не пришло их время. Сначала я наблюдала за ним издалека, но через неделю уже не могла не обращать на него внимания. Что-то в его свете привлекло меня. — Иш Таб сдержала всхлип. Она никому не рассказывала всей истории — даже Киничу — и теперь, вновь переживая её, возвращалась в тот самый момент времени. Свежо, как вчера. — Мы с ним стали друзьями… даже больше, чем просто друзьями. Я хотела его. Он хотел меня. Но я знала, что не могу быть с мужчиной. А он настаивал, что нам суждено быть вместе. Он умолял меня о поцелуе, прикоснуться к нему и клялся, что ему нечего бояться; судьба свела нас вместе. Хотя я и не говорила, что я богиня, объяснила, что я… другая. Отравленная. Но ему было всё равно. Его убеждённость и готовность оставить свою жизнь ради меня, — она посмотрела в сосредоточенные глаза Антонио, — была настолько сильна, что я поверила в его правоту. — Иш Таб жалобно пожала плечами. — Пока он не коснулся меня. Прежде чем я осознала его ошибку, он успел добраться до шкафа и проглотить крысиный яд. Я сделала всё, что могла, но он умер.

Иш Таб на несколько мгновений задержала дыхание, прежде чем ей удалось собраться с духом и рассказать следующую часть истории; в которой говорится, что Антонио похож на Франсиско.

Она глубоко вздохнула.

— Поэтому…

— Понял, — перебил он. — У тебя своя история. Очень болезненная. И ты ещё любишь этого мужчину. Так что позволь облегчить твои страдания от веры в то, что тебе нужно избавить меня от мучений и немного встряхнуть. Ты меня не интересуешь.

«Ауч».

— Правда?

— Правда, — он говорил с ледяным и уверенным взглядом. — Та ночь не что иное, как исполнение обязательства по глупому ритуалу лебезения бессмертных. — «И вновь ауч». Он делал это лишь потому, что чувствовал себя обязанным, а не потому, что хотел? Именно этого она и боялась.

Иш Таб мысленно разрушилась.

— Понятно, — пробормотала она.

Антонио откашлялся.

— И хотя я сожалею о том, что тебе пришлось пережить и о потере, не только твоё прошлое наполнено болезненными тайнами.

— Например?

— Будь это твоим на хрен делом, уже бы поделился.

Пункт номер 9, или какой там номер, почему вампиры мерзкие: они могут быть чертовски холодными без всякой видимой на то причины.

Ух! Ну что ж, с неё достаточно.

— Мистер грязный вампир, позвольте напомнить, что вы разговариваете с божеством. И хотя понимаю, что у тебя мозг работает лишь наполовину из-за голодания, и что ты злишься из-за того, что я назвала тебя другим именем, если снова заговоришь со мной так, я накажу тебя.

Антонио шагнул вперёд и сократил между ними расстояние.

— Флаг в руки, — прорычал он.

«Он-н-н-н бросает мне вызов? Мне!»

— Не говори потом, что я не предупреждала… — Иш Таб протянула руку, намереваясь устроить Антонио то, что любила называть… порка по-иштабски с перцем чили. Прямо на пах. В конце концов, какой смысл быть богиней природных приправ, если не можешь использовать силу перца чили? Но когда протянула руку, Антонио перехватил её и посмотрел на Иш Таб сверху вниз, кипя от злости. Прошло несколько мгновений, в которые он изучал её, а она его.

— Что на самом деле скрывается под вуалью? — шёпотом спросил он. — Чего ты боишься?

— Почему ты так злишься на меня?

— Сначала ты, — прорычал он.

Боги, он великолепен. И то, как верхняя губа подёргивалась от злости. И то, как тёмно-зелёные глаза превращались в чёрные во время потери контроля. И то, как жилка на шее заметно дёргалась под биением пульса. Ей нравилось видеть его настолько… полным жизни.

Какая странная мысль. Вампиры не полны жизни. А Антонио да.

— Я не боюсь рисковать. Я же богиня, и ничего не боюсь. — «За исключением, возможно, потерять тебя…»

— Неужели? — С его губ сорвался обиженный смешок. — Докажи. Сними вуаль.