Вампиры ночи

– Что сделала та Ведьмочка из твоей истории? – затаив дыхание, спрашиваю я. Хочу, чтобы его руки снова касались меня. Чувствую, как жар между ног становится все сильнее с каждой секундой. Веревки впиваются в мягкую кожу лодыжек, и давление нарастает внутри меня. Я приподнимаюсь, и смотрю на него из-под длинных ресниц.

– Ведьмочка охотилась за правдой, – рассказывает мне Лукка. Его молочно-белый взгляд блуждает в тусклом свете. Он улыбается, лениво проводя пальцем по моему животу, левой груди и губам. – Но Ведьмочка, охотившаяся за правдой, сама состояла из лжи.

Начало истории Лукки мне совершенно не нравится, несмотря на то, что его палец все еще лениво рисует круги по моему телу, и я уже нахожусь на полпути в город удовольствий. Ему известно, кто я? Известно, что я репортер? Поэтому он называет меня лгуньей?

Может быть, ему ничего не известно. Может быть, это его обычное состояние – Лукка, который любит говорить идиотскими загадками.

Я пытаюсь обдумать услышанное, как вдруг он привязывает мои запястья свободными концами веревок к кровати, фиксируя их вокруг одного из столбиков. Его движения нежны, как порхание бабочки, но затем он быстро затягивает узлы жестким рывком.

Вот что представляет из себя Лукка – нежность в обертке насилия.

Он тянется к ведерку со льдом, находящимся за мной, а после бросает один кубик в рот. На его губах появляется улыбка. Безумная, дикая улыбка.

Нет, ему неизвестно, кто я, как и мне теперь тоже.

Своим мягкими полуоткрытыми губами он удерживает кусочек льда и проводит им по моей голени и внутренней стороне бедер. Я вздрагиваю от холода, а затем вскрикиваю, чувствуя, как его ледяной язык скользит между моих ног. Холод поднимается все выше, выше и еще выше, до тех пор, пока мне становится совсем сложно сдерживать себя.

Затем его язык раздвигает меня снизу, и я со стоном выгибаюсь в третий раз, удерживаемая веревками на месте. Один из клыков дразняще царапает мои половые губы, и я громко стону. Он повторяет свое движение.

– Остановись, – шепчу ему. Мое дыхание сбито. Под сказанным мной имеется в виду обратное. Мне хочется, чтобы это продолжалось, продолжалось, продолжалось.

– Хочешь, чтобы я остановился? – спрашивает он, отправляя в рот еще один кубик льда.

Я мотаю головой.

– Дай мне все.

Молниеносно быстро Лукка обхватывает меня за ягодицы и просовывает внутрь кубик льда.

Я вскрикиваю, как только ужасный холод наполняет меня. Мой свирепый взор обращается на него.

– Черт! Жутко холодно!

Лукка приносит одну из свечей, которые зажигал раньше.

– И я холодный, Ведьмочка, – говорит он, смотря на меня через плечо. Затем его губы внезапно оказываются возле моего уха. – Но все же думаю, ты тоже хочешь, чтобы я был внутри тебя. Верно?

Сейчас на мне только лифчик и платье, задранное до пояса. Они совершенно бесполезны. Я бы солгала, если бы ответила, что не хочу чувствовать Лукку вместо того кубика льда, который растопил мой жар. Я хочу дотянуться до значительной выпуклости в его штанах – единственного подтверждения того, что эта маленькая игра оказывает на него тот же эффект, что и на меня.

Лукка осторожно просовывает руку под мой лифчик и освобождает груди, одну за другой. Он низко наклоняется и целует их, медленно облизывая каждый сантиметр. Его холодный язык заставляет мои соски напрячься. Я сдерживаю крик. Не хочу больше издавать никаких звуков. Ни единого звука. Эта игра – демонстрация силы. И проигрывать я не собираюсь.

Выгибаю спину так, чтобы он полностью охватил мою грудь ртом. Лукка слегка прикусывает ее, и я подавляю стон.

Ладно, вряд ли я смогу одержать победу в этой игре. Все силы уходят на то, чтобы не стонать от удовольствия, нарастающего внутри меня. Моя грудь холодна, а соски болят. Хочу его, но Лукка просто сидит и смотрит на меня, зная, что я ничего не могу сделать, кроме как тянуть веревки от напряжения.

Он ухмыляется, затем наклоняет расплавленную свечу и льет горячий воск на мою грудь. Я отворачиваюсь и громко стону в подушку, между ног становится невыносимо жарко.

Я больше не могу. Он выиграл.

– Сними с меня платье, – шиплю на него сквозь прерывистое дыхание. Лукка выливает на меня еще несколько капель воска и облизывает один из своих клыков.

С меня хватит веревок, насмешек, воска и льда. Я хочу его сейчас. Целиком. Полностью.

– Даже связанная, ты отдаешь приказы, – улыбается Лукка. Затем достает из кармана что-то, сверкнувшее серебристым светом. Фиолетовый нож-бабочка.

– Это твое любимое платье? – спрашивает он.

– НЕТ.

Серией плавных движений Лукка разрезает бретельки моего платья и бюстгальтера, а затем и оставшуюся ткань посередине. Он сжимает ее и, медленно скользя ею мимо моих заостренных сосков, стаскивает с моего тела, будто разворачивает подарок.

Наконец-то я полностью обнажена.