Ван Гог. Письма

непременно хорошо питаться, и советует с этой целью выпивать ежедневно по 2 литра пива.

Уверен, что ты будешь очень доволен, когда познакомишься с ним поближе. Кстати, Гаше на

это рассчитывает и при каждом свидании со мной заговаривает о вашем приезде. На мой взгляд,

он так же болен и нервен, как я или ты, к тому же он много старше нас и несколько лет назад

потерял жену; но он врач до мозга костей, поэтому его профессия и вера в нее помогают ему

сохранять равновесие. Мы с ним уже подружились. Кстати, он случайно знал Брийя из

Монпелье и придерживается на его счет того же мнения, что и я, полагая, что Брийя сыграл

видную роль в истории современного искусства.

Работаю сейчас над его портретом: голова в белой фуражке, очень светлые и очень

яркие волосы; кисти рук тоже светлые, синяя куртка и кобальтовый фон. Он сидит, облокотясь

на красный стол, где лежит желтая книга и веточка наперстянки с лиловыми цветами. Вещь

сделана с тем же настроением, что и мой автопортрет, который я захватил с собой, уезжая сюда.

Г-н Гаше в безумном восторге от этого портрета и требует, чтобы я, если можно, написал для

него точно такой же, что мне и самому хочется сделать. Теперь он оценил, наконец, и

последний портрет «Арлезианки» – у тебя есть розовый вариант этой картины. Всякий раз,

когда Гаше смотрит мои этюды, он возвращается к этим двум портретам и безудержно

восхищается ими.

Надеюсь вскоре прислать тебе один из экземпляров его портрета. Кроме того, я сделал у

Гаше два этюда, которые на прошлой неделе подарил ему, – алоэ и ноготки, а также кипарисы;

в прошлое воскресенье написал белые розы и виноградник с белой фигурой на нем.

Весьма вероятно, напишу также портрет его девятнадцатилетней дочери, с которой, по

моему мнению, Ио могла бы быстро подружиться.

Буду счастлив написать здесь, на открытом воздухе, ваши портреты – твой, Ио,

малыша.

В смысле будущей моей мастерской не подобрал еще ничего интересного. Мне

придется, однако, снять комнату, чтобы разместить в ней полотна, которые ты не смог держать

у себя и передал на хранение Танги. Их следует еще изрядно подправить. Пока что живу по

принципу: «Лишь бы день до вечера» – сейчас такая дивная погода. Самочувствие тоже

хорошее. Ложусь спать в 9, но встаю почти всегда в 5 утра. Надеюсь, ты понимаешь, как

приятно после долгого перерыва вновь почувствовать себя самим собой. Надеюсь также, что

такое состояние не окажется слишком кратковременным. Во всяком случае, сейчас, работая

кистью, я чувствую себя куда уверенней, чем до отъезда в Арль. Г-н Гаше уверяет, что все идет

превосходно и что он считает возобновление приступов очень маловероятным.

Однако и он горько жалуется на положение во всех деревнях, куда понаехали горожане.

Жизнь там сразу ужасно дорожает. Он удивляется, как это мои хозяева предоставляют мне кров

и стол за такую низкую цену, и утверждает, что мне еще относительно повезло по сравнению со

многими, кто приезжал сюда и кого он знавал. Если ты приедешь в Овер с Ио и малышом, вам

будет лучше всего остановиться там же, где я. Здесь нас не удерживает ничто, кроме Гаше. Он,

насколько я могу предполагать, всегда будет нам другом. Я чувствую, что, посещая его дом,

смогу каждый раз делать не слишком плохую картину, а он намерен и дальше приглашать меня

к обеду по воскресеньям и понедельникам.

Но, как ни приятно работать там, завтраки и обеды с ним – тяжелое испытание для

меня. Этот превосходный человек не жалеет усилий и готовит обед из четырех-пяти блюд, что

страшно вредно и для меня и для него – желудок его явно не в порядке.

Что говорит Гоген о последнем портрете арлезианки, сделанном по его рисунку? Думаю,

ты в конце концов убедишься, что это – одна из наименее плохих моих работ. У Гаше есть

одна вещь Гийомена – «Обнаженная женщина на постели»; я нахожу эту картину очень

красивой. Есть у него также давний автопортрет Гийомена, черный и совсем непохожий на тот,

что принадлежит нам, но весьма интересный.

Дом Гаше, как ты увидишь сам, набит, словно антикварная лавка, вещами не всегда

интересными. Впрочем, несмотря ни на что, в этом есть своя хорошая сторона, так как в доме

всегда можно найти подходящие вазы для цветов или вещи для натюрмортов.

Я написал названные выше этюды, чтобы доказать Гаше, что мы непременно

отблагодарим его за все сделанное для нас – если уж не деньгами, так картинами.

Видел ли ты офорт Бракмона «Портрет графа»? Это шедевр.

Мне нужны как можно скорее цинковые белила 12 тюбиков и гераниевый лак 2 тюбика

средних размеров.

Непременно скопирую еще раз все «Этюды углем» Барга – знаешь, обнаженные

фигуры, – как только ты сможешь мне их прислать. Я сумею нарисовать их относительно

быстро – все 60 листов, скажем, за месяц. Следовательно, ты можешь просто одолжить где-

нибудь экземпляр – я его не закапаю и не перепачкаю. Если я не приналягу на пропорции и

обнаженную фигуру сейчас, это плохо отзовется на мне впоследствии.

Гаше сказал также, что я доставлю ему большую радость, повторив для него мою копию

с «Положения во гроб» Делакруа, которую он долго разглядывал. В дальнейшем он, вероятно,