Ванахи (СИ)

- Я хочу отдохнуть, Ваако. – Чистый, ровный голос Повелителя ворвался в его мысли и молодой человек неуверенно склонил голову набок. Тимо Лайтонен отложил проект указа и сжал виски тонкими бледными пальцами. – Обещай мне, что позаботишься о моём сыне.

- Но… - Молодой телохранитель, который годы спустя станет Советником, непонимающе смотрел на своего Хозяина. – Как же я смогу оставить вас?!

- Мне ничего не грозит, пока я во Дворце, и ты это прекрасно знаешь. Здесь даже стены защищают меня… Но Ванахи! Дворец не сможет принять его. Мои другие дети не примут его. Помоги ему, Ваако, друг мой. Будь рядом с ним, защищай его также преданно, как делаешь это для меня, стань для него товарищем и соратником, на которого он всегда сможет опереться.

Ваако встал на одно колено и трепетно прикоснулся губами к тонким пальцам Повелителя.

- Будет исполнено, Хозяин.

Другие дети. Конечно, Ваако понимал, ведь он как никто другой был близок к Повелителю, разделяя его тайны и грехи, его страсти и пороки. ТЕ дети – чудовищный эксперимент по культивации Дара, которым обладала кровь Императора. Сотни генетически модифицированных детей, мирно спящих в стеклянных саркофагах, чья нервная система была подключена к тончайшим волокнам, проходящим в стенах Дворца. Они и были ДВОРЦОМ, его дыханием, его мыслями и чувствами. Конечно, они не могли смириться с тем, что обожаемый ими Отец отдаёт так много сил и внимания одному конкретному ребёнку. И всё же… Даже теперь, осознавая все последствия, Тимо продолжал любить их всех. Ваако снова склонился перед величием своего Повелителя, стремясь разделить страшную ношу.

Пролитая кровь роднила их – хозяина и слугу. Тайны, покрытые мраком и тишиной, блистательный свет, выжигающий душу, - вот каково это – любить Императора. Видеть, как люто он страдает от необходимости быть жестоким и твёрдым, никогда не отступать от принятых решений… Как не может уснуть, измученный повседневными заботами и проблемами… Видеть и не иметь возможности хоть в чём-то помочь. Тогда Ваако умел лишь убивать.

Тимо нажал клавишу переговорного устройства и позвал:

- Камилла, будьте так любезны, приведите принца.

Спустя минуту автоматическая дверь в кабинет отъехала в сторону и служанка бережно ввела наследника престола, которому едва исполнился год. Ванахи недовольно тёр кулачком глаза – в это время он привык лежать в тёплой постели и видеть сладкие сны.

- Благодарю. – Тимо принял из рук Камиллы засыпающего сына и посадил к себе на колени. – Я позову вас, когда будет необходимо.

Женщина молча поклонилась и вышла. Ваако с тревогой наблюдал за своим Повелителем. Тимо с усталой улыбкой поцеловал чёрные кудри сынишки и, открыв ящик стола, извлёк из него длинный футляр, обитый дорогим чёрным бархатом. Едва слышный щелчок открыл крышку, и Тимо взял в свободную руку острый стилет.

- Я верю твоему слову, Ваако, но всё нужно сделать официально.

Чувствуя странную горечь во рту, юный убийца послушно закатал рукав, обнажив два шрама на предплечье – две ровных полосы, одна из которых была перечёркнута.

- Мой господин… Я… Я хотел сказать… - Чёрные глаза Фета лихорадочно сверкали, но Император остановил его мягким жестом, тихо прошептал:

- Неужели ты думал, что я ничего не знаю о тебе, о твоих чувствах?.. Поверь, мне тоже тяжело. Но так будет лучше.

Ваако молча протянул руку и Тимо, накрыв своими пальцами крошечные пальчики сонного мальчика, провёл лезвием стилета по гладкой смуглой коже своего личного слуги, навсегда разрывая их контракт. Ванахи протестующее вскрикнул, плаксиво сморщившись – отец слишком сильно сжал его ручку. Но ритуал нужно было довести до конца и Тимо, не обращая внимания на всхлипы и слёзы сына, поставил ещё одно клеймо, свидетельствующее о том, что Ваако Фетт становится вещью этого ребёнка, которому суждено однажды занять яшмовый трон Владыки Галактики.

- Вот и всё. – В голосе Императора слышится глубокая тоска и печаль. – Всё закончилось.

Он ещё раз поцеловал заплаканное личико ребёнка, бережно укачивая его на руках, потом проследил за тем, чтобы Ваако перевязал новые раны.

Никогда больше Ваако не видел, чтобы Тимо Лайтонен прикасался к своему ребёнку с такой заботой и нежностью.

- Теперь я спокоен за вас обоих.

+++

- Хозяин… - Ваако с горечью смотрел в зеркало. – Почему ты оставил меня здесь? Почему не взял с собой? За что ты подарил меня своему ребёнку, который пока даже не может оценить всей полноты этого дара?

В небе светились волшебными лампами луны Столицы. Синий и серебристый свет, переплетаясь, рождал невесомую паутину на стенах комнаты и в такие часы Ваако со стыдом вспоминал, как едва не предал своего Повелителя… Малодушно, позорно пытался задержать в своих пальцах ускользающее тепло его руки, тонкий шёлк белоснежных волос, пропущенный сквозь пальцы, грустную улыбку, навсегда сковавшую губы, тусклый отсвет в приоткрытых синих глазах, взгляд которых устремлён в бесконечность. Безвозвратно!

Никогда теперь не забыть ему, как холодит висок стальное дуло бластера, как дрожат руки, как дыхание рвётся из груди рваным ритмом рыданий.