Ванечка и цветы чертополоха

Через пару минут он подошёл, ступая ещё тише. Он приблизился к ней сзади, и его горячие ещё влажные от воды руки заскользили по её ногам вверх, а потом вниз, освобождая её от трусиков, пока те сами не соскользнули на пол. Тогда он положил руки ей на талию и потянул за собой на стул. Подняв халатик и помогая себе рукой, он вот так сразу нанизал её на себя, наслаждаясь лёгким стоном. Наконец она выронила кисть на пол. Он был полностью обнажён под ней. Она почувствовала, как кровь прилила к щекам. Женщина только жгуче чувствовала под собой своего мужчину, но не видела его. Двигались одни его руки, нежно, но нетерпеливо высвобождая из халатика, оглаживая живот, ласково терзая грудь. Она млела между его горячей грудью и неугомонными руками, откинув голову ему на плечо. Когда она приоткрывала глаза, перед ними цвели и плыли жёлтые кувшинки. Это и по сей день любимая их картина. Она висит в детской комнате.

Он напрягся и поднялся вместе с нею, через пару его шагов она оказалась животом и грудью на хлопковом шершавом покрывале кровати, а коленями на прохладном полу. Его ноги оставались между её ног, делясь теплом. Он не прижимался больше к спине, он её гладил, развёл на покрывале в стороны её руки, проведя по ним ладонями до самых кистей. Налёг телом и легонько куснул за ухо, а когда щекотливое блаженство разлилось, достигнув каждого её уголка, позволил себе несколько глубоких движений с оттяжкой, от которых голова окончательно пошла кругом и тела залились жаром. Затем он толкнул её на немыслимое акробатическое упражнение: не прерывая с нею контакта, перевернулся на спину и осторожно развернул лицом к себе. Она отлично помнила взгляд его глаз, серьёзных и поглощающих, без тени улыбки. Два серых омута. Помнила, как руки с наслаждением, даже упоением, ощупывали горячую кожу, непослушные упругие волосы, шероховатый ароматный подбородок, твёрдый, упрямый. А потом он притянул её для долгого ненасытного поцелуя. Поцелуи были его слабостью, поэтому он никогда не злоупотреблял ими. Слияние губ настолько заводило, что невозможно было остановиться, не выработав завод. Он тут же очутился сверху и безжалостно начал строчить её, приводя в экстаз, до самой своей последней капли. Она чувствовала себя одухотворённой и совершенно безумной, совершенной. Будь её воля, она бы непрерывно корчилась под ним в сладких муках, будь он нежным бризом или жестоким ураганом.