Vanitas

Чем шестой так провинился? Чем не угодил?

От размышлений её отвлекло движение на помосте.

Император, опираясь на резные подлокотники, грузно поднялся с позолоченного кресла, имитировавшего трон, и распрямил широкие плечи. Синие рога, на которых покоился тяжелый венец, отразили луч света.

Они подросли. Эти рога. Прилично так, на целую ладонь. И приобрели изящный изгиб к верху. Вот только с одним рогом было что-то не так. Словно он был сколот. Скошен посредине метким взмахом клинка.

— Ещё раз приветствую, уважаемые лэры и нессы! Сегодня я собрал вас всех, чтобы сделать важное объявление. Наверняка до вас уже дошла весть о моем странном недуге, да вы и сами видите, во что я превратился, — он обвёл себя ладонью, и Люц, как и многие гости, заострила внимание на его мощных задних лапах, выглядывавших из-за неплотно задёрнутой багровой мантии. Лысые, темно-серые, точно гранитная плита, с крупными чёрными когтями на пальцах. — Но должен вас огорчить — злой смешок, оскаленные клыки и громовой рык: — Я всё также силён телом и крепок разумом! И ни один убийца, подосланный вами, не доберется до моей шеи и сердца. Так что оставьте свои «проверки» и пожалейте живой ресурс.

Часть толпы заметно погрустнела и потупила взоры. Люция беззвучно хмыкнула.

Она и не ждала, что Магнус ослабнет. Потеря контроля над иллюзиями, ещё не означает физическую немощность.

— …но как бы я себя не чувствовал, — пророкотал Император, — советники волнуются о будущем Ригеля. И на последнем собрании мы приняли решение… — он сделал выразительную паузу, зал затаил дыхание в благоговейном ожидании. — Я объявлю наследника трона на Самайн[2], после торжественного бала.

Зал взорвался нервными овациями, загудел, как пчелиный улей. Гости тревожно загалдели между собой, заспорили, заохали, и совсем позабыли, что перед ними стоит ещё действующий Император, и он не давал им «вольную». И запросто мог разгневаться.

Но не стал.

Прекрасно понимал — перемены страшили всех.

Как ранее говорил Люции герцог: террины — консерваторы. Они утратили пластичность в телах и взглядах, не любят новшества, предпочитают жить по правилам. Им тяжело менять себя и привычный уклад жизни.

Магнус Ванитас спокойно взирал на хаос, творившийся у ступеней помоста. К нему слева подступил Нестор Беркули и заговорил на ухо. Но поскольку толпа шумела, голос ему пришлось слегка повысить.

Люция незаметно подалась вперед и смогла уловить лишь малый кусочек разговора:

— …лекарство в покоях, Ваше Величество. Я оставил его на тумбочке. Как известно, оно вызывает сонливость, и вам стоит…

Продолжение потонуло в новом гвалте болтовни, как и ответ владыки мира, и Люция скрипнула зубами, проклиная гостей почём свет стоит. Почему они не могут заткнуться, когда надо?!

Затем Император степенно кивнул взволнованной королеве, елозящей на троне, и удалился через боковую дверь, ни с кем не прощаясь.

Кусая ногти, Люция с трудом выждала минуту и, оглядываясь по сторонам, юркнула вслед за ним.

Конечно, в её задачу не входила слежка за Магнусом, её дело — Кейран, но девушке самой было интересно, что же творится с её злейшим врагом. Особенно в связи с последними фактами:

1) Император болен непонятно чем.

2) Кейран получает подозрительные посылки.

3) Возможно, в них яд.

Яд, способный навредить даже террину. Сильнейшему из терринов.

И если Кейран действительно травит отца, Люция сможет «утопить» главного конкурента герцога. Первому принцу не то что трон светить не будет — его казнят за покушение на жизнь Императора!

Осталось добыть доказательства.

Или подкинуть.

Тут уж как дело пойдёт.

До Самайна всего месяц. Времени ужасно мало.

И Люц даже страшно представить, чем грозит ей провал миссии. Вероятно, герцог убьёт её. И месть её накроется медным тазом.

Если Магнус не умрёт раньше.

«Чёрт, чёрт, чёрт!» — в мыслях выла она, тенью преследуя монарха на приличном расстоянии.

Одинаковые коридоры сменяли друг друга. Девушка лишь смутно представляла, где покои повелителя. За семь лет ни разу не рискнула расспросить об их расположении горничных, чтобы не вызвать подозрений. И теперь жалела.

Если б знала точный маршрут, сейчас бы не боялась упустить широкую спину правителя из виду или случайно обнаружить себя.

Наконец-то он сбавил пружинистый шаг и вошел в двустворчатую дверь, ничем не отличимую от прочих. Отличное решение с точки зрения безопасности. Ассасинам придётся попотеть, чтоб найти среди одинаковых «врат» те самые.

Люция выслушала, как стихают шаги в глубине комнаты, затем забралась на широкий подоконник напротив заветных покоев, спряталась за тяжёлой градиной и принялась ждать.

Пять минут показались веком, десять — тысячелетием, а пятнадцать — вечностью.

Она хотела выждать ещё, считала секунды, нетерпеливо дергала ногой и кусала губы, осаждала себя, всякий раз, когда уже намеревалась соскочить с холодного камня на пол и сыграть в смертельную рулетку с судьбой. И высидела бы ещё час — или сколько нужно бессмертному параноику, чтобы уснуть? Пятнадцати минут явно не хватит — но с конца коридора донеслись шаги.

Размеренные, чеканные.