Vanitas

Люция открыла рот, чтобы ответить, но не успела — раздалось лающее хихиканье.

Они с братом резко повернулись на звук.

Возле трона с Магнусом стоял Нестор Беркули — десница, советник, алхимик. Его чёрный балахон и волосы сливались с обстановкой, и Люция только сейчас его заметила.

И это он изображал сейчас смех злого гения.

— Глупцы, — резко успокоился десница. Его белая, тонкопалая, как у скелета, кисть накрыла грудь спящего наяву Магнуса и раздернула ворот дублета.

На свет показался огромный сине-голубой кристалл размером с кулак полуорка.

Люция ахнула. Ноги разом подкосились, но Виктор придержала сестру за локоть.

— Это я буду править! — заявил Нестор и вырвал магический камень.

* * *

Далеон бесшумно ступил в зелень сумеречного зала. Всё — пол, стены, потолок — устилали растения, корни, лозы, крупные листья плюща и набухшие почки. Пахло лесом, во рту ощущался землистый привкус магии Орфея. Так много её было кругом.

— Что же случилось, дружище, что ты так поистратился? — прошептал принц, но в звонкой тишине голос позвучал оглушительно.

Далеон втянул голову в плечи, покосился на неподвижные лианы перед носом и огляделся в поисках товарищей.

И сердце его оборвалось.

Туго сплетённые в подобие покрывала ветви прижимали лэров к каменной кладке.

Висели придворные безвольными и… бездыханными куклами.

Так сперва показалось Далеону, но, как только он, с грохочущим в глотке сердцем, подбежал ближе и коснулся тёплой щеки Меридии, понял, что друзья живы. И дышат.

Просто без сознания. Почему-то.

Здесь же неподалеку обнаружились его сёстры с придворными дамами, жены каких-то важных лэров, дети. Мужчин было очень мало. А ещё под ступнями то и дело хрустели кости, и попадалась одежда.

Принц догадывался, что здесь случилось. Но где же Орфей? Раф и Венец? И почему никто из терринов не просыпается?

И тут Далеон заметил, что ветки, держащие «пленников», местами пропороли их кожу. И там, где кровоточащие раны соприкасались с деревом, шло лёгкое, едва уловимое свечение. То есть корни питались их магией? Истощали источники?

Потому-то стена ещё держалась! Потому лэры не могли очнуться! А при сильном магическом истощении террин может умереть.

Далеон ринулся вырывать выживших из губительных объятий магии друга. Что же он натворил? Зачем такое сильное заклятие? И жив ли сам, раз не контролирует его, раз вынужден питать колдовство из чужих резервов?

Вопросы роились в голове принца, пока сильные руки и когти ломали, рвали, полосовали крепкие стволы, вытаскивали тела и снова принимались за работу.

Он справился со всем быстро. И решил наконец поискать химера и брата. Происходящее нравилось ему всё меньше.

Шестой прошёлся вдоль глухой растительной преграды, разделившей зал на две не ровные части, скользил по ней ладонью в поисках зазоров и наткнулся на выступающий элемент на уровне лица.

Пощупав и присмотревшись, Далеон с удивлением осознал, что трогает лицо, выточенное из дерева и отдалённо напоминавшее ему одного вихрастого зеленоглазого юношу с лукавыми ямочками на щечках.

— Орфей… — поражённо выдохнул принц. — Так вот каков твой истинный облик. Ты?.. Нет. Не может быть!..

Шестой судорожно скользнул рукой ниже, к солнечному сплетению, но источник друга больше не источал тепла или пульсации. Он погас. А тело дриады-химера стало частью стены.

«Он мёртв».

Сердце оборвалось.

— Нет! Нет! НЕТ! — отчаянно закричал Далеон, и коснулся лбом его деревянного лба, зашарил дрожащей рукой по древесине. — Только не ты! Почему?.. Почему я снова не смог спасти своего друга? Сначала Дарси, теперь ты… Не оставляйте меня. Пожалуйста…

Скольких ещё он потеряет?

Из-за злого рока?

Из-за собственной слабости?

И тут он заметил одну деталь.

Орфей не рассыпался на кости.

Как обычный террин.

Значит, он может быть жив. Его можно накачать магией. Разбудить. Да? Шанс есть!

Всё не может так кончиться!

Вдруг чуть в стороне у пола раздался болезненный стон.

Далеон глянул вниз и обнаружил Рафаэля с Венцом Предков, зажатым в левой выброшенной вперед руке.

И как он раньше их не заметил?

— Доброе утро, братец! — с издевкой пропел Далеон и присел напротив него на корточки. Настроение его поднялось. Орфей не умер. Он отказывается в это верить.

Рафаэль был взъерошен, как воробей, помят и растерян, весь в пыли. От привычного лоска идеального щеголя ничего не осталось. Во взгляде боль, прямой нос морщится, совершенные губы кривятся.

Его придавило стеной к полу, попытки выбраться ничего не приносили, но… Раф единственный, из кого корни не пили магию.

— Далеон? — обрадовался он. — Поможешь мне выбраться?

— М-мм, — шестой принц сделал вид, что задумался. И уронил: — Нет.

Когтистые пальцы легли на черный обод венца.

— Ты же не успел его примерить? — уточнил Далеон, но и так почувствовал, что корона не выбрала владельца. Она бы просто ошпарила чужака, дерзнувшего коснуться её без позволения хозяина. — Отлично. Тогда я это изымаю.

Раф крепче сжал кулак, мелкие острые грани впились в ладони.