Vanitas

— Отлично. Спасибо. Я посмотрю, — рублено ответил Далеон. Развернулся на пятках и собрался уходить, но Раф придержал его за плечо.

Шестой принц зашипел гадюкой и вырвался из хватки брата. На тёмной рубашке проступило пятно.

Ноздри Рафа раздулись, а зрачки сузились в линии.

— Кровь? — сжал челюсти. — Кейран опять тебя…

— Будто ты не в курсе, — выплюнул Далеон и гаденько прошипел ему в лицо: — Он любит «наказывать». И не надо изображать шок и делать вид, что тебе не всё равно, — шестой ткнул брата чёрным когтем в грудь. — Ты трус. И сам от меня отказался.

Глава 8. Кристалл

Мглистое небо скалой нависло над амфитеатром. Дул пронзительный ветер, что ерошил песок, раздувал парусом юбки и путал уложенные волосы. По коже бежали колючие мурашки, но никто из зрителей не роптал.

Все обитатели и гости замка от мала до велика собрались на трибунах дабы наблюдать казнь.

И все вырядились, как на праздник. Потому что казнь — это праздник. А если думаешь иначе — ступай на плаху.

Люция надела кроваво-красное атласное платье с пышной юбкой, безбожно узким корсетом и укороченными до локтя рукавами, украшенными пеной чёрных кружев. На шее — ажурная бархатка и чётки из сапфиров. Волосы заплетены в сложную причёску, лишь крупный локон у лица выпущен и спадает на неприлично выступающую грудь.

Дорогие наряды девушке доставались от принцессы Эстель. Та управляла Двором Моды, потому часто меняла одежду, а старую, чтоб не сжигать, — отдавала слугам. Многим помпезные платья были ни к чему: работать в них неудобно и странно. А вот Люции, как жителю с неопределённым статусом, они приходились впору.

Да и роста они с принцессой одного.

Жаль Эстель, как и все террианки, — худая, с узкими бёдрами и почти плоской грудью, и у Люции вечно возникают проблемы с декольте и со штанами. В первом случае — грудь неприлично вываливается из выреза или болезненно утягивается, во втором — ткань обтягивает ноги, как вторая кожа, и места для фантазии просто не остаётся.

Вся эта «красота» доставляет немалые трудности. И привлекает сальное внимание

озабоченных

темпераментных лэров.

Даже в такой безрадостный день.

Но и отказаться от дорогой одежды Люция не может. Двор Мечей, да и высшее общество, засмеют. Им только повод дай поглумиться над смертной выскочкой.

Ропот бесчисленных голосов стих.

На круглую арену Главного Военного Полигона стражники вывели двух узников. В цепях, рваных обносках, засохшей крови и синяках. Измождённые, измученные, едва переставляющие ноги.

Один — спригган, судя по землисто-серому цвету кожи, каштановым волосам, витым рогам и копытам вместо стоп. Второй — звероморф с головой тигра. Только их братия, звероморфов, никогда не прячется под мороками и не скрывает свою звериную ипостась.

Крупная рыжая кошачья голова в чёрную полоску, могучая волосатая шея, громадные лапы-руки, мощное туловище, ноги.

Звероморф был в два раза больше тонкокостного сприггана и в отличие от него, несмотря на раны, кандалы, унизительную позу на коленях, не выглядел сломленным. В жёлтых звериных глазах пылало упрямство, непокорность и презрение.

— Сегодня! — зачитывал приговор Нестор Беркули. — Мы собрались здесь, чтобы казнить преступников, изменников родины, глупцов, возомнивших себя судьями и палачами самого Императора. Они обвиняются в покушении на жизнь Вседержателя и правителя Терры, Неустрашимого, Непобедимого Магнуса Ванитаса из рода деймонов и приговариваются к смерти.

В абсолютной тишине Магнус поднялся со своего роскошного кресла в центральной ложе и не спеша спустился по лестнице прямо на арену, к горе-ассасинам и безразлично спросил ближайшего:

— Последнее слово?

Звероморф оскалился и рявкнул:

— Долой слепого тирана!

И Магнус молниеносным движением руки снёс ему башку.

Тигриная голова бахнулась на песок, разбрызгав кровь.

Изабель придушено вскрикнула в абсолютной тишине и прикрыла рот. Люция крепче сжала её холодную ладошку.

Император глянул на них с непроницаемым лицом и повернулся ко второму осужденному. С его чёрных когтей капала кровь.

— Последнее слово?

Бледный спригган затрясся всем телом, из глаз покатились слезы.

— Пощадите!..

Ванитас хмыкнул.

— А меня вы пощадить собирались?

Не дожидаясь ответа, он дорвал рубашку на груди сприггана, и на свет показался кристалл. Прямо посредине, в солнечном сплетении, в сетке тёмных быстро пульсирующих вен. Размером с кулак подростка.

Завораживающий.

Он сиял сине-фиолетовыми гранями, как аметист, только ещё более драгоценный, ещё более красивый, горящий изнутри каким-то инфернальным светом.

Так выглядела кристаллизованная магия.

Чтобы извлечь из террина прирожденную магию, его несколько недель опаивают специальным алхимическим зельем, созданным Нестором. Оно не позволяет магии свободно циркулировать по венам, собирает её и концентрирует в одной точке. В центре тела. В солнечном сплетении.