Vanitas

Вырвала посылку из его рук, извернулась гадюкой и, оттолкнув Виктора, рванула прочь.

— Схватить его! — рявкнул вслед братец.

Справа на Люц, из-за угла конюшни, выскочил мужчина в черном плаще. Клинок сверкнул над головой. Фарси, охнув, пропустила его над грудью. Рванула вбок и натолкнулась на второго прислужника.

Братец в отличие от неё на сомнительные встречи в одиночку не ходит.

Горе-романтик сжал её в крепких, до боли, объятьях, и Люция ответила с той же пылкостью. Ударила каблуками по его мыскам и со всей дури саданула затылком по носу.

Объятия разжались с тихим стоном, Люц юркнула вниз и сделала подсечку. Два воина упали на попы, и, вскочив, девушка помчалась к выходу. Но там поджидал сводный брат.

Она резко повернулась и кинулась к невысокому забору.

На ходу сдернув с плеча сумку-мешок, сунула туда ценную поклажу, схватилась одной рукой за деревянную перекладину, оттолкнулась ногой о брусок и перемахнула забор.

В след ей неслись проклятия и ругань. Виктор гаркнул приказ и сам выскочил на дорогу. С другой стороны улицы, с крыши, спрыгнул ещё один персонаж в плаще и преградил ей путь. В ладони проигрывал острый кинжал.

— Сдавайся! — сказал адъютант Кейрана. — Отдашь посылку, и мы сохраним тебе жизнь!

Люц криво усмехнулась под маской арлекина.

Так она и поверила! Им наверняка станет интересно, на кого она работает, откуда узнала о посылке и зачем украла.

Просто так её не отпустят.

Люция сжала крепче ручку наплечного мешка и решительно бросилась в тёмный переулок.

Она найдет другой путь до замка. Переулками, закоулками, но выйдет в итоге на главную дорогу, и заодно попытается оторваться от погони.

Она хорошо изучила город, ещё в первые дни. Голод, холод и отсутствие крыши над головой способствовали скитаниям маленькой девочки по лабиринтам столичных улиц. Люция знает здесь каждый тёмный закуток, в котором можно одинаково заночевать и спрятаться от всяких сомнительных личностей.

Выдыхая клубы пара, она бежала впотьмах по грязной и скользкой мостовой, благодаря каждодневные тренировки с Двором Мечей и свою физическую подготовку. Если б не это Люция давно бы выдохлась и лежала трупом с ножом в горле или готовилась предстать перед светлые очи первого принца.

На допросе с пытками.

Виктор и его приспешники не отставали. Кто-то бежал за ней, грохоча сапогами по камням и лужам, кто-то прыгал по крышам бесшумными тенями.

Люц поскользнулась. Дробь клинков пролетела над головой и пробила стену позади неё.

Девушка судорожно выдохнула, тяжело сглотнула и, оглянувшись на догоняющего Виктора, юркнула в очередной переулок.

— Стой же! — понеслось в спину.

Люция перемахнула ящики и лишь ускорилась.

Сердце грохотало в ушах то ли от бега, то ли от страха.

Ее хотят убить.

Пытаются.

Серьезно.

Это не тренировочные бои с шестерками Далеона. Не турнир. Не шуточные догонялки с собаками и деревянными стрелами.

Всё взаправду.

И рука убийц не дрогнет в последний момент. И не крикнет никто: «Я победил!» — да не отпустит с миром.

Убьют.

Как пить дать, убьют!

Луна вышла из-за тучи и подсветила очередную улицу призрачным синеватым светом. Это были задние дворы каких-то ресторанов или мастерских. Здесь стояли пустые ящики, лестницы, строительный мусор.

Ножи сыпались сверху градом. Фарси подхватила бесхозную доску и прикрыла ею голову. Пара клинков с силой вонзились в отсыревшую древесину. Мускулы свело от напряжения, Люция стиснула зубы, пусть и хотелось взвыть.

— Не стрелять! — гневно окрикнул подчинённых Виктор. — Взять живьём!

И неизвестно, что хуже.

Девушка швырнула нашпигованную доску в братца с компанией и нырнула в очередной узкий проход, только плащ за спиной трепыхался.

Она выскочила на безлюдную площадь у фонтана и на миг растерялась, определяя направление.

Им этого хватило, чтоб начать замыкать вокруг неё кольцо.

Люц метнулась вверх по улице, и меж её стоп в мостовую возился кинжал, заставив фарси отпрянуть. Она дернулась к переулку — и туда прилетел нож. И в другую сторону и ещё одну.

Тени в реющих плащах стояли на крышах ближайших домов и в пальцах у них, как когти, сверкали тонкие клинки.

— Бежать бессмысленно, — сказал Виктор, шагнув из тени переулка. — Ты окружён. Медленно положи мешок и подними руки!

Люция не шелохнулась. Она смотрела в его серьезные золотистые глаза в обрамлении густых ресниц, и гадала, пощадит ли её сводный брат, если она сейчас снимет маску и покажет лицо. Или долг служения превыше родственных чувств?

Хотя какие тут чувства?

Ненависть и презрение? Ревность к матери? Осуждение?

Он никогда не одобрял её наличие в семье Грейван. Он осуждал её желание сражаться на мечах, наравне с терринами, противиться Далеону и стремиться во Двор Войны.

Он с радостью сдаст её господину. Чтоб тот наказал. Поручил. Поставил на место «наглую женщину».

Он выплюнет с презрением и разочарованием: «Доигралась!» — и скрутит в бараний рог.

А ей будет стыдно. Ужасно, дико стыдно.

Потому что она правда «доигралась».

Влезла в дворцовые интриги.

Стала неправильной химерой.

Принесла клятву.

Но сожалеть уже слишком поздно.